дерева. Дом производил очень благоприятное впечатление: свежая покраска, нигде ничего не потрескалось, не отпало, не сгнило. Картину наличия крепкого хозяина, который тщательно присматривает за домом, только подчеркивали большие окна, на ночь закрываемые ставнями, с чистыми стеклами, в которых были видны занавески, черепичная крыша без выпавших фрагментов, даже заборчик перед домом и тот был в полном порядке.

Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что во всем увиденном чувствовалась какая-то системная хозяйственность, при этом, учитывая, что тут живут только женщины, была заметна именно женская, если можно так сказать, линия управления. Если до этого я и так с уважением относился к Трояновой, которая была основной фигурой, фактически в одиночку организовавшей мой переход в это время, то теперь я, много повидавший в своей жизни, проникся настоящей симпатией к этой женщине. Сильная, привлекательная, дружит с головой, не бросила в беде своих родственников и, что немаловажно, пошла на тяжкий грех общения с духами и организацией мести, а в этом времени это ой как дорого стоит.

Постояв так несколько минут, собираясь с силами, я костяшками пальцев постучался в дверь, прекрасно понимая, что именно с этого момента начинается новая веха не только моих приключений, но и, возможно, всей жизни: все, что происходило до этого, было больше похоже на тренировку, так сказать, на кошках. А вот именно сейчас начинается настоящая схватка с высокопоставленным уродом, который ради своих личных интересов много чего пакостного натворил, сколько жизней, сколько судеб искалечил. Причем ведь, что немаловажно, сознательно шел на саботаж военных успехов Российской империи во время Балканской войны. Именно за такое нужно карать, карать жестко, без сантиментов.

Такие уроды, заняв высокие посты и посадив везде своих родственничков, имеющих два-три паспорта других государств, мне и в моем времени жизнь попортили, и тут творят беспредел без всяких тормозов. А тут так получилось, что я являюсь вообще внесистемной величиной, которую вообще никто пока не в состоянии просчитать и учитывать в новых раскладах. Хотя первый, кто это попытается сделать, это муж незабвенной княгини Ольги Алексеевны Таранской. Хотя по архивным данным, дядька непростой и ничего особенно худого за ним не числилось, по сравнению с этим уродом Ремезовым.

И вот на этой вполне воинственной мысли, которая пришла в голову и наполнила организм адреналином, клацнул замок и, чуть скрипнув, приоткрылась дверь и передо мной предстала основная виновница торжества – Екатерина Арцеулова. Молоденькая, симпатичная, даже в таком закрытом сером платье, правда, с белыми кружевными вставками, что существенно развеивало картину форменного уставного одеяния. Светлые волосы были убраны в скромную прическу, да и весь вид девушки показывал чистоту, строгость, целомудрие и, конечно, хорошее воспитание.

Я стоял одной ступенькой ниже, и так получилось, что, несмотря на мой рост, она была чуть выше, поэтому строгий взгляд ее серых глаз, направленный сверху вниз, пронзал и заставлял стоять по стройке смирно. Ох как это контрастировало с той зареванной и испуганной девчонкой, которую я тогда видел в своих снах-видеоконференциях с другим временем.

– Что вам, любезный? – без каких-либо хамских интонаций, вполне нейтральным голосом спросила она.

Ну и тут я на всю катушку включил образ бородатого босяка, грязного, но не опустившегося и не спившегося.

– Барыня, работу ищу. Любую. За харч…

– Что там, Катюша? – дверь открылась шире, и передо мной уже во всей красе стояли обе моих собеседницы по общению между разными мирами.

Вот ведь ситуация: а в жизни-то Ксения Витольдовна Троянова выглядит еще лучше, чем на цифровых фотографиях, сделанных наблюдателями, и в моих воспоминаниях. Закрытое темно-синее платье, так же как и у Арцеуловой с кружевными вставками, великолепно подчеркивало ее фигуру, а чистое светлое лицо с тонкими чертами, узкий изящный носик и блестящие зеленые колдовские глаза только завершали непередаваемую картину дворянской породы, в которой чувствовалась многочисленная череда не самых простых предков. «Врожденные красота, утонченность, властность и такт» – вот какие определения и характеристики сразу пришли на ум. Но все это было без высокомерия и презрения, которые свойственны нуворишам и всяким скороспелым дворянчикам. В общем, моя циничная, закаленная службой и подлой посадкой на зону чуйка, выдала вердикт: «одобряю». По просьбе именно такой женщины точно стоило переместиться сквозь время и организовать по дороге свое маленькое уютное кладбище для всяких уродов.

Ксения Витольдовна тоже строго, но с некоторым интересом посмотрела на меня, причем без какого-либо малейшего страха. В этом времени в плане личной безопасности было сравнительно безопасно, и такие вот шикарные женщины могли позволить себе жить в гордом одиночестве, не боясь стать предметом преследований потерявших берега от безнаказанности и вседозволенности южных гостей.

– Что вам угодно? – теперь задала вопрос хозяйка дома.

Я неуклюже поклонился и, все так же стоя на ступеньку ниже, заговорил:

– Барыня, три дня не ел. Готов на любую работу за пропитание.

Моя собеседница с кривой улыбкой усмехнулась.

– Как же так получилось?

– Так жизнь сложилась. На паперть идти не хочу – силы есть, здоровья хватает, хлеб у убогих божьих забирать не по мне. Воровать – это тоже не мое, не могу чужое брать. Вот и хожу, ищу работу, чтоб хоть как-то прокормиться.

Троянова на мгновение замолчала, обдумывая нестандартную ситуацию. Не часто к ним тут такие гости заходят. В итоге что-то для себя решив, заговорила:

– Что ж, вполне мудрый подход. А что ты можешь, гость неожиданный? – немного добавив в голос строгости, выделила последнюю фразу.

– А что скажете, барыня. Дров наколоть, воды наносить, забор починить, что надо – по дому сделаю. Руки не кривые, много чего делать умеют.

– А семья что ж, никто не может помочь?

– Нет семьи, – тут же ответил я и понял, что реально и не соврал. Да и собеседница поняла, что не врал я.

– Ну, хорошо, пойдем на задний двор, покажешь, на что годен, но смотри, будешь воровать, сразу городового позову, – как-то неожиданно быстро согласилась она.

Я демонстративно и очень низко поклонился прямо к подолу ее платья и одним легким движением воткнул булавку-жучок оперативной прослушки в какие-то там складки. Вещь очень дорогая, редкая, и что плохо, работает недалеко и недолго, но в моем случае будет то, что надо. Нужна последняя проверка, прежде чем полностью светиться перед заказчиками.

Троянова провела меня на задний двор, показала на полупустую поленницу дров и уже нарезанные чурки, коротко кивнув головой, скомандовала:

– Наколи дров пока, – царственно изрекла она, а в глазах такие бесенята заплясали, что я чуть не бросился каяться в своем переодевании, и только крайнее напряжение силы воли удержало меня в последний миг, а она явно что-то такое заметила и чуть-чуть, самую малость, загадочно улыбнулась. После такого прессинга моей скромной персоны, махнув подолом платья,