Он пожал плечами.

— А я сам почти ничего не помню. Агата рассказывала, а так… Отца не было. Мама умерла, когда мне было пять, бабушка, когда восемь. Вот бабушку еще помню немного. Но тоже смутно. Она строгая была. И у нее жил мейн-кун. Все.

— Все?

— Все.

— Ты познакомишь меня с сестрой?

Демьян с готовностью кивнул.

— Обязательно. Я познакомлю тебя со всеми ними.

— Со всеми?

— Конечно.

— И… и с твоим приемным отцом?

Демьян вздернул бровь.

— Давай без «приемного», ладно. И я уверен, что он захочет познакомиться. И, Юль, не надо его бояться. Воспринимай его как простого человека, хорошо?

У Юли на лице отразилось нечто скептическое, но она все равно кивнула.

Они снова легли друг напротив друга. Свеча погасла. В темноте Юля обвела пальцем контуры его лица, прошлась вниз по подбородку к шее, очертила кадык. И снова повела пальцами вверх — до уха, завела ладонь на затылок и погладила место на границе роста волос. В том, как она делала это, прослеживалось что-то необычайно серьезное, но получилось щекотно, и Демьян засмеялся. Тогда Юля подалась вперед, прижалась к нему и просунула колено между его ног.

— Презервативы в верхнем ящике тумбочки, — шепнула она и поцеловала, тем самым вполне конкретно выразив все свои пожелания.

Вообще Демьян тоже озаботился тем, чтобы зайти в аптеку, и в принципе хотел сделать всё не так, но вот сейчас их попытки избавиться от одежды, не отрываясь при этом друг от друга, то и дело перемежающееся с тихими смешками, показались самым правильным из всех возможных вариантов. Да и чтобы дойти до куртки, нужно было снять с себя руки Юли, которая цеплялась за него как утопающий за спасательный круг.

Юля. Это была Юля. Родная, любимая женщина, а не просто какое-то тело. И как же это было бесконечно прекрасно — заняться с ней любовью. С телом заняться любовью нельзя. Он поэтому в последние годы никого и не звал в свою постель. Было тошно…

И дождался. Он дождался. Возможно они зря потратили эти годы, а может быть и нет. В конце концов, на самом деле все это время они были вместе, узнавали друг друга, учились доверять друг другу, сглаживали углы, прощупывали границы. И, может быть, это было необходимо, чтобы что-то получилось. Гарантий, конечно, не было, но одиннадцать лет назад их было ещё меньше.

Юля тихонько застонала ему в ухо, когда он наконец вошел в нее, и от этого стона по позвоночнику прокатилась дрожь.

— Уже на пять баллов? — не сдержался Демьян.

— Авдеев!.. — рыкнула она и шлепнула его ладонью по спине.

Захотел бы он еще так с кем-то? Нет.

После они пошли в ванную вдвоем, и перед дверью в спальню обнаружили трех недовольных котов и некоторое количество стружки…

***

Тишина вокруг была поразительной. И темно было так, как никогда раньше не было в этой спальне. Или Юля раньше просто этого не замечала? Демьян спал, положив голову ей на грудь, а она перебирала его кудри и всячески старалась не закрывать глаза. Она слишком долго мечтала об этом моменте, чтобы теперь просто взять и заснуть. А если завтра он решит, что ему с ней не нравится? Или она не сдержится и выдаст какой-нибудь фортель. Она, конечно, будет стараться. В этот раз она действительно будет стараться, в том числе не сбежать, как только всплывут первые нюансы, но кто помешает сбежать ему? И даже осудить тут будет не за что. Поэтому сейчас стоило насладиться моментом, а выспаться она еще успеет.

Демьян причмокнул губами во сне, и Юля не сдержала улыбки. Сущий ребенок. Его воспоминания вставали перед ней еще пару дней после того, как она вдохнула пар от зелья, а теперь померкли, и вызвать их уже не получалось, и она помнила увиденное словно сюжет прочитанной книги. Очень много разрозненных моментов. Навь. Коридоры серого замка, большой зал и глухой двор-колодец, в которых он тренировался. Каменный трон. Странное воспоминание, в котором уже взрослый Демьян стоял в круге из огня, а потом падал на колени. Он был там один, и вокруг чернел лес. А потом снова шли вполне мирные сюжеты. Игры с сестрой. Отдельные разговоры с отцом и с матерью. Встречи с друзьями. Несколько раз мелькала Агата. Юля пыталась ухватить во всем этом что-то общее, но никак не выходило, и в конце концов она просто принялась смотреть все подряд, и это было так, будто она просматривала старые видеопленки с неподписанных кассет. То весело, то грустно, то страшно, то смешно. Местами умилительно и слишком серьезно порой. Это был Демьян до нее и без нее. Демьян, которого она не знала. И если в начале Юля заставляла себя помнить, что это далеко не все, что, вполне возможно, за каждым из этих моментов есть подоплека, что-то, чего она не могла понять, не зная связанных с этим кусков его жизни, то под конец совсем забыла об этом. И теперь ей и вправду казалось, что она знает куда больше других. Что она знает его лучше всех.

Приемный отец Демьяна Юле не понравился. На ее взгляд Кощей был неоправданно строг к нему. Были воспоминания, насквозь пронизанные усталостью Дема от бесконечных тренировок. И всего один раз Юля видела, как наставник похвалил его. И это на фоне бесконечных требований отрабатывать изученное еще и еще. Как и любой травмированный ребенок, пытавшийся самостоятельно совладать со своей травмой, Юля тоже немного разбиралась в психологии, и для нее картина была ясна: Демьян привязался к человеку, который обратил на него внимание, выделил его, и это на фоне полного отсутствия отца. Но вот насколько здоровой была эта привязанность и к чему она привела? И не объяснялась ли хладнокровная жестокость Демьяна, проявленная к Коле, влиянием этого человека? Для Юли этот вопрос был риторическим. Она знала Демьяна. Он был не такой. Однако лезть в его отношения с отцом означало по сути поставить точку на их отношениях. И не ясно было, что делать и нужно ли что-то делать вообще. А если лаской, а если любовью? Хватит ли ее любви, чтобы все исправить, при условии, что любовь у нее какая-то кривая?.. Демьян обещал познакомить ее с семьей, но Юля вовсе не была уверена, что хочет этого. А ведь придется, если у них действительно все получится. Впрочем,