его и продемонстрировал две ядовито-жёлтых ягоды формой и размерами походивших на разбухшую в воде фасолину.

«М-да, - промелькнуло у меня в голове, - и он хотел, чтобы Сэнга глотала вот такие куски из глины?».

Между тем Слуга спокойно взяла одну ягоду и положила в рот.

- Стой… - дёрнулся, было, я, но опоздал. - Блин, Сэнга, ну зачем?

- Зато всё быстро станет ясно, - и улыбнулась мне. - Юрий, всё нормально, умирать я не собираюсь, - после чего обратилась к Вунанди. – Оллат ими укланере? Оллат хиу?

Ей пришлось несколько раз задать свой вопрос, так как негр смотрел на неё стеклянными глазами и с отвисшей челюстью. Под стать ему выглядели и прочие барамуханди. Наконец, тот пришёл в себя и тут же разразился бурной речью, помогая себе жестикуляцией.

- Они считают, что я Красная Ведьма, - фыркнула девушка, выслушав их. – Пыталась рассказать про Слуг, но, по-моему, они не поверили или не поняли.

- Спроси, - сказал я, - это как-то помешает нашему плану? Будут они дальше нам помогать освободить пленниц?

Та что-то сказала Вунанди, выслушала его ответ и сообщила:

- Они нам помогут, план не меняется, но теперь они точно уверены, что всё получится.

Ягода не убила девушку, но после неё у девушки зрачки сузились до крошечной точки и немного пожелтели белки.

Так как времени оставалось мало, то и речи не шло ни о каком отдыхе. Барамуханди дали мне и Сэнге какую-то густую желтоватую жидкость с отвратительнейшим горьким вкусом. Привкус во рту от неё преследовал меня потом ещё полдня. Зато сон ушёл надолго. Нет, я не испытал невероятную бодрость или почувствовал, что могу побить все рекорды по марафонскому бегу. Просто ушла часть накопившейся усталости, тревожность и сонливость.

Под дождём по воде, иногда вброд через холодные ручьи, мы с воинами дикарями шли по джунглям несколько часов. Наконец, Вунанди сообщил, что до дороги через земли Красных Ведьм осталось чуть-чуть и пора готовиться к костюмированному выступлению. Он остался со мной и Сэнгой, чтобы изготовить ведьминский наряд. Попутно заставил выучить девушку несколько фраз и слов на том наречии, которым пользовались ведьмы. По крайней мере, именно на нём они общались с чужаками. Четвёрка остальных воинов ушли на охоту за шкурой гортида. Один я остался не при делах. Если бы не допинг, то мог бы немного перехватить сна. Но – увы.

Где-то через три с половиной часа вернулись охотники, принеся с собой требуемый трофей, и тут же занялись его обработкой. Сейчас уже нашлась и для меня работа: следить за костром, собирать пепел, смешивать его с маслом и соком из растений и ещё кое-что из мелочей. Растянутую на жердях шкуру тёрли, скребли, смазывали и втирали смесь, потом счищали и вновь намазывали.

Когда шкура была обработана настолько, насколько было возможно в текущих условиях, её стали подгонять под чернокожего здоровяка. Где-то пришлось подкладывать пучки травы, измазанные глиной, чтобы добрать объём. Сшивали её на нём же. Потом замазали соком растения шов и аккуратно склеили немного шерсти в тех местах, чтобы она окончательно скрыла следы портновского ремесла.

В итоге всё вышло лучше всяческих похвал. Воин некоторое время привыкал к обновке: ходил, приседал, махал руками. Потом перешёл к звериным движениям, имитируя гортида.

- Блин, как живой, - побормотал я. Настоящую зверюгу в естественной среде я не видел, но насмотрелся дома на всяческих обезьян, на их ужимки, походку. И пусть гортид был больше похож на огромного мощного человека с волосатым клыкастым лицом неандертальца, чем на орангутанга или гориллу, но это всё равно был зверь из джунглей со всем сопутствующим. Кстати, его клыки закрепили на деревянную плашку, выточенную по форме челюсти и вставленную в пасть, которую зашили потом.

К этому моменту уже был закончен наряд Сэнги, а сок, которым она измазалась, впитался в кожу, сделав ту цвета красного кирпича.

- Онги лопп, - с удовлетворением произнёс Вунанди, когда Слуга и «гортид» встали рядом друг с другом. – Шооранимэ эйру.

- Сказал, что я настоящая ведьма со своим зверем, - перевела мне девушка.

- Ханра орнэр.

- Нам пора выходить, - вновь перевела она слова вожака туземцев.

Некстати начался дождь. Который начал смывать краску и клей со шкуры. Так же из-за воды та заметно потяжелела, о чём с неудовольствием сообщил воин вожаку, а тот нам с Сэнгой. Так что, когда наша группа добралась до места засады, пришлось приводить в порядок «актёров». Один из воинов отправился по дороге в предполагаемую сторону появления работорговцев. Всё время ожидания барамуханди бормотали себе под нос:

- Шиилса мора ноиик лонисэ. Офаро мауцэ боллса…

Сэнга, уточнив у Вунанди, сообщила мне, что так они молятся добрым духам, чтобы те отогнали злых и отвели от них Красных Ведьм.

До сумерек так никто и не появился на дороге. Ни те, кого мы ждали, ни те, кто нам был совсем не нужен и даже смертельно опасен. Старший воин предположил, что погода повлияла на скорость передвижения большого количества связанных рабов. Заодно успокоил, что работорговцы, ни при каких условиях не рискнут идти другим путём, так как могут потерять товар. Ночь провели под дождём, который и не думал стихать. Ни навеса, ни костра – грелись от тепла собственных тел, сев друг к другу. Здоровяк, который носил шкуру, на ночь её снял, предпочтя холод и свежий воздух теплу и вони.

Поспать толком не получилось, хотя я проваливался часто