больно. Она резко развернулась и шлепнула меня по руке. Не возьмусь описывать выражение ее лица, слишком много всего было намешано в нем.

— Гы, — изобразил я самую дебильную улыбку, на какую только способен. Она внимательно всмотрелась в мое лицо. Видимо не рассмотрела того, что хотела и вновь повернулась к шкафу с книгами.

Это с ее стороны было опрометчиво. Почему? Потому, что это только по «местному времени» дня не прошло с того момента, как мы виделись крайний раз. У меня же пролетело больше десяти лет. Десяти лет, что я хранил верность своей женщине без какой-либо надежды встретить ее снова, видя ее лишь на постерах в своей комнате. Я соскучился. А еще я сейчас «тупое животное», мне все можно.

Так что, когда Суо повернулась к шкафу с книгами, я мягко скользнул вперед, ее к этому шкафу и прижал, пустив руки вольно гулять по ее телу. Без грубости, без суетливости, осторожно и нежно. Она попыталась было высвободиться, но при нашей разнице в физической силе, единственное, что ей удалось, это развернуться ко мне лицом.

Она заглянула мне в глаза, и я почувствовал прикосновение к своему разуму. Имитировать Зверя не было смысла, поскольку мой «котопесик» ее никогда не трогал и не пугал, а без этого опознать мою личность по знакомому отпечатку мыслей было не сложно.

Она открыла рот что-то сказать, но я остановил ее прижав к губам палец. Я сказал: «Чшшш!», и убрав палец, накрыл эти губы поцелуем.

* * *

— Значит, ты жив, — констатировала Суо, лежа на моем плече на мягком полу своей комнаты. — И Эл Сабах Нур твой разум уничтожить не смог, — я молча поглаживал ее грудь той рукой, на плече которой лежала ее голова. Вторая моя рука была подложена под мою же голову. Я так ничего и не сказал за все это время, кроме того короткого «Чшшш!». Не стал говорить и сейчас. Не знаю, что говорить. — Но ты опять умер. В третий уже раз. Опять заставил меня волноваться. Ведь Нур не врал — ты был мертв больше двух часов. Твое сердце не билось. Я это чувствовала. Искала тебя, а найти не могла, ведь у него в цитадели стояла защита от перемещения и наблюдения. Пока не позвонил Хоулетт, я вообще не знала, что и думать. Места себе не находила… Ты, кстати, сильно их там напугал. Такого тебя они не видели раньше, — она снова замолчала, а я и не начинал говорить. Зачем? Мне просто хорошо рядом с ней. И со Зверем, и без всякого Зверя.

Выбор. В тот момент, когда я завис между телами, между жизнями. Да не было никакого выбора. Все было кристально ясно. Совершенно и элементарно: здесь она есть, а там ее нет. Так в чем тут вообще может быть выбор? — Джугашвили уже здесь, в Камар Тадже, — заметила она. — Ждет встречи, — я продолжал молчать, не прерывая своего занятия. — Ты готов к ней? — готов ли я? Наверное. На Битве готов не был. А вот после «путешествия» пожалуй. Знать не знаю, что меня там ждет, но бегать не буду.

Оказывается десять лет в «реальном» мире не прошли бесследно. Они изменили меня больше, чем я думал. Они дали мне уверенность, которой раньше не было. Спокойствие. Уравновешенность. Это много.

— Не расскажешь, что с тобой было? — не особенно надеясь на ответ, спросила Суо. Может и расскажу. Когда-нибудь. Но не сейчас. Нет желания сейчас говорить. Было желание просто лежать. Она вздохнула, но не стала настаивать.

Через пару часов вставать все равно пришлось, хоть этого времени и было мало. Было бы хорошо полежать и дальше, отойти от морального напряжения прошедшего дикого, безумного дня. Это ведь только кажется, что все получилось легко и само собой. Нет. Уж точно не легко. Одно пребывание рядом с буйным психом-маньяком-вивисектором, способным стереть тебя из реальности одним движением брови. Нет, даже двигаться ему для этого было не обязательно. Мысли бы хватило. Это серьёзное испытание для любой психики. А был ведь еще и брат, за которого переживаешь чуть ли не больше, чем за себя, а помочь возможности никакой. И друзья, ученики, которых жестко «мордами об стол», чтобы этого за тебя фатально не сотворил Экстернал, который их всех просто убьет. А еще любимая, которой нельзя даже знака никакого подать…

Чего этот день стоил Суо, и сколько часов для нее было в нем сверх положенных двадцати четырех, боюсь даже представлять. Ведь собрать Наблюдателей, убедить каждого из них, договориться с каждым, организовать и переправить к месту «иксов», просчитать конкретного Экстернала на шесть ходов вперед.

Да еще и делать все это при полной уверенности, что все равно все это поздно, что муж уже мертв… Суо сильная женщина. Но и ей после таких испытаний надо отдыхать и расслабляться.

Но все одно встали. Суо отмотала своей блестяшкой потраченные нами на друг друга часы, перенесла порталом в Нью-Йоркский дом, где я помылся, она помогла переодеться и расчесаться.

Когда подошел к зеркалу, то чуть не отшатнулся, ведь после «преобразования» я себя внимательно еще не рассматривал. Оттуда на меня смотрел канонный Саблезуб. Такой, какого рисовали в Марвеле. Шикарная соломенного цвета грива волос до середины спины, шикарные косматые «баки», шикарные «дикие» брови, заметно обострившаяся общая «звероватость» черт лица, заострившиеся сильнее, чем раньше, клыки, делающие любую мою улыбку «неотразимой». А от взгляда, даже нейтрального, так и веет опасностью, угрозой, подвохом и садизмом. Не знаю, уж что дает такое впечатление, может разрез глаз чуть поменялся, может еще что.

Лучше мне теперь пореже улыбаться. Незачем увеличивать число заик и рано поседевших людей в своем окружении. Да уж, кротость дзенбуддийского монаха изображать теперь будет сложновато.

Изменения коснулись и тела: я стал выше, достигнув двух с мелочью метров. Пропорционально чуть расширились плечи. Мускулатура снова «надулась», хоть и не катастрофично. Пальцы стали длиннее. Соответственно чуть удлиннились и когти, которые в них прячутся. Также когти появились и на ногах. Тоже втягивающиеся. Силовые, скоростные показатели, гибкость, реакцию, координацию еще предстоит проверять отдельно. Но и так уже понято, что на прежнем уровне они не остались.

Одежда… Весь мой старый гардероб стал безнадежно мал. Недаром во время «преобразования» на мне вся одежда потрескалась и по швам разошлась, а из ботинок наружу пальцы торчали, как у Волка из «Ну, погоди!». Но магия в быту вещь очень практичная, хоть и продолжает у меня вызывать рефлекторное, почти непреодолимое отвращение.

После