Три.

Их остается всего трое, но эти поступают умнее. Они разделяются, берут меня в треугольник и начинают приближаться медленно и осторожно, читая молитвы.

Кажется, они надеются, что на меня это подействует. Что ж, и верно, Ак-квир даже кусок дохлятины из пасти выпустил, плохо ему, болезному.

Но я-то не демон! Я полудемон со вторым обликом, а потому для меня молитвы… ну как облако мошки. Неприятно, кусается, жужжит, отвлекает и раздражает. Но это ничуть не мешает мне действовать. Точнее — броситься вперед и, отбив кинжалом удар храмовника, от чего тут же немеет рука, всадить ему меч… да, именно туда. Очень ему сочувствую как мужчина, но лучше таким тварям не размножаться.

Два.

Даже до храмовников с их фанатичными мозгами доходит, что сейчас их просто перебьют, — и в ход идет тяжелая конница.

Один из них бросается на меня, размахивая мечом, а второй, тот самый, с которым мы не нашли общего языка, срывает что-то с шеи и отскакивает чуть назад. Та-ак…

Надо бы достать его, но сейчас у меня нет выбора. Приходится расправиться с тем, кто бросился на меня. А он неплохо владеет мечом.

Мы фехтуем так, что Анри гордился бы мной… минуты три. На большее его не хватает. Но когда мой меч находит слабость в его защите и мужчина оседает на траву — меня словно плетью обжигает взгляд последнего храмовника.

— Попался, мразь?!

В его руке блестит диск, при виде которого Ак-квир начинает глухо выть.

Ловушка для демонов. Вот эта милая вещица их просто развоплощает. Да, в нее надо вложить силу, но эта — заряжена, я даже отсюда вижу, как горят красным вставленные в нее камни.

Мне она сильного вреда не причинит, но… а вдруг? Да и Ак-квиру я давал обещание. Нельзя нарушить…

Решение приходит неожиданно.

Я падаю на колени.

— Дяденька, нет!!!

С моего лица спадает второй облик — и храмовник застывает, словно пораженный громом.

— Принц?!

Мне хватает. Ак-квиру тоже.

Преодолев силу молитв, демон подсекает храмовника под ноги, откусывая одну из них чуть ли не до бедра, а мой кинжал находит его грудь.

Последний.

Храмовник корчится, не в силах поверить, что проиграл, диск выпадает из разом ослабевшей руки. Даже одна рана стала бы для него смертельной, а уж две…

Я возвращаю себе демонический облик.

— Ты в порядке?

— Кусачая дичь!

Ак-квир явно не пострадал.

— Дай мне помучить этого. — Я усмехаюсь, подхожу к храмовнику и выдергиваю у него из груди кинжал. Тот дышит… пока еще дышит, но на губах вздуваются алые пузыри. Пара минут — и конец.

Поднимаю золотой диск за цепочку, как крысу за хвост. Он чуть морозит пальцы и вообще ощущается в руке как нечто склизкое и одновременно ледяное.

— Обещаю, вы не будете одиноки. Я к вам весь ваш орден отправлю.

В серых глазах блестит ненависть.

— Будь… проклят!!!

Усмехаюсь.

— Ты сам лишил себя силы. Твои проклятия мне не повредят. Прощай, отступник.

Мужчина застывает, а я усмехаюсь. Что ж, поделом. Вот кого мне не жалко. Кровь поет в моих венах, я улыбаюсь.

Ак-квир с хрустом смыкает челюсти на голове трупа.

— Твое обещание в силе?

Я щедро обвожу рукой трупы.

— Угощайся. Не возражаешь, если я их обыщу?

Ак-квир кивает. Я бегло охлопываю карманы каждого храмовника по очереди. Да, мародерствую. Да, обыскиваю еще теплые трупы.

И что?

Можно подумать, они бы со мной лучше поступили!

На поляне собирается небольшая кучка разной мелочи. Перстни, браслеты, оружие, какие-то бумаги… сгружу в мешок, потом разберусь.

Захожу в избушку.

Ах, вот им чем лесовик-то не угодил!

По стенам избушки развешаны травы, да как! Я в этом немного разбирался с подачи Рене. Без некоторых ингредиентов и некроманту не прожить. Корень мандрагоры, например, или духовник. Так вот, здесь было многое — и все собрано в нужное время, развешано по стенам и потолку, более того, развешано так, чтобы две несочетаемые травы рядом не оказались.

Кажется, мужик промышлял траволечением.

Возвращаюсь на полянку и выдергиваю гвозди, которыми его прибили к дереву. Уж извини, остаться я тут не смогу. Но в себя приведу, напою, перевяжу и даже кое-что оставлю рядом. Например, деньги храмовников, в возмещение за ущерб. Благо сам мужчина без сознания и в него даже не приходил.

Что делать с храмовниками?

— Ак-квир, сможешь их сожрать до трех ночи?

— Вполне, — отзывается демон.

Я подхватываю на руки мужчину и тащу в хижину.

Так, вот это и это заварить, это к ранам… А поесть тут нету?

Я вообще-то вымотался. Нелегкое это дело — убивать храмовников. Наверное, надо их или по одному отлавливать, или собрать всех сразу и сразу же прибить, а то так замучаешься.

Мужчина приходит в себя, когда я уже заканчиваю перевязку. В выпученных глазах плещется дикий ужас. Я придавливаю его к кровати.

— Лежи. Они мертвы.

Кажется, он не верит такому симпатичному мне. А я ведь всего лишь в демоническом виде.

— Не трону я тебя первым. Клянусь.

Все равно не помогает. Зато пощечина оказывает воистину целительное воздействие и в глазах мужчины появляются проблески разума. Я раздельно повторяю снова:

— Храмовники мертвы. Ты жив. Я скоро уйду, а ты тут останешься. Не рассказывай никому — и все будет в порядке.

Мужчина опускается на кровать, переставая сопротивляться. Видимо, понимает, что если демон поит его отваром и перевязывает, то потом сожрать не соберется. Это бы удобнее без перевязок, чтобы бинты не сплевывать.

— В-вы…

— Я. Убил их всех. Личные счеты. Да, с тобой у меня их пока нет — и не будет, если никуда не полезешь.

Судя по лицу мужчины — он хочет спросить, куда ему не надо лезть, но не решается. Я похлопываю его по плечу.

— Смотри, перевязки я тебе сделал, травами промыл, вот тут оставляю составы. Пить, перевязывать… сам остаться не смогу по понятным причинам. Так что всего хорошего.

И удираю.

Ак-квир уже дожирает последнего храмовника. Вот прорва…

И ведь башка-то человечья, но куда там столько лезет? А впрочем, низшие демоны весьма прожорливы. Так они пополняют силы.

— Скоро ты?

— Дай еще минут десять.

Я тем временем прохожусь по поляне, достаю из кармана платок. Прищуриваюсь на кровь — и смачиваю его в крови того самого шрамолицего храмовника. Потом вызову… пообщаемся.