Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоит ли говорить, что дорога до лагеря занимает минут двадцать. Естественно, моего отсутствия никто толком и не заметил. Я складываю все трофеи к останкам демона и вытягиваюсь на лежанке.
Эх, где моя кровать с лебяжьим пухом? Толстой периной и шикарным пуховым одеялом? А какие там подушки!
Домой, хочу домой… во дворец?
Да. А что?
Я — наследник Алетара Раденора, и мой дом именно там. А Торрин…
Торрин — это не дом. Это кусочек моего сердца. Лучшая, чистая и светлая часть меня.
Пока он у меня есть — я останусь человеком.
* * *
Возвращение в столицу проходит скомканно.
Рудольф бы устроил что-то торжественное, но куда там! Жена принца в темнице, союзники оказались предателями, на поле боя невесть что устроили… И как?!
Как на все это реагировать дядюшке?
Абигейль не знает, потому он и не реагирует, а сразу же зовет меня к себе…
— Алекс, что там случилось?
Я послушно отчитываюсь за все.
Так и так, теваррцы задумали хитрый план. Они убивают нашего дорогого Андрэ, — всхлипнуть и стереть слезинку, — потом подсовывают мне свою девку в принцессы, а сами тем временем решают расправиться нашими руками с Риолоном.
Риолонцы откуда-то это узнали и вызвали меня на тайные переговоры, я сходил и был в шоке.
Отчего?
Так на них предъявили доказательства.
Убийцу принца Андрэ!
Настоящего!
Не будем уточнять, что это я предъявил, и не его, а показания, и что сам убийца пока сидит тихо. Жить-то ему хочется…
Он все рассказал, во всех подробностях, рассказал, кто его нанимал, — и оказалось, что Лавиния.
Почему?
Ну, может, Андрэ решил на ней не жениться. А я все ушами прохлопал.
Да, дядюшка, виноват. Надо было думать… Но кто же мог знать?! Вы ж их в столице принимать изволили, ручку даме целовать! Где ж мне, скудоумному, разобраться, коли вы запутались? Конечно, потом-то вы все поняли, а сразу?
Вот горе-то!!!
Абигейль смотрит так, что хочется ее за хвост поймать и яд сцедить… Ведь мучается же, гадюка недоеная! А я разливаюсь соловьем.
Риолонцы меня пригласили на переговоры, но войну остановить было уже нельзя. Теваррцы на следующий же день начали наступление… и тут что-то произошло.
Я и сам не понял — что.
Представляете, то я стою у командного пункта, смотрю на наших людей, а потом вдруг крик, я лечу вниз, а там…
А там что-то страшное.
Щупальца, клыки, когти, скелеты в черных плащах… страшно — аж жуть! Да все это мелькает, да ко мне тянется… Меня мой друг спас, сам едва не погиб… вот тут у меня дар и открылся. Да какой!
Огненный!
Как у мамы!
Я всю ту гадость и выжег к Темному! Сам выложился, едва не сдо… то есть не помер, простите, тетушка. Да, я понимаю, это было бы таким огорчением для вас, вы так переживаете, что ажно с личика спали, дозволите к ручке приложиться?
Чмок!
Тьфу…
Да, а потом переговорили мы с Дарием и порешили, что пока не разберемся — никакой войны. И уехали оттуда. Там так было плохо, так неуютно… Храмовники сказали, так везде бывает, где порталы открываются. К слугам Темного.
Храмовники?
Да, были. Все осмотрели, всех расспросили, съездили на место происшествия и уехали. Не приезжали?
Не может быть!
Их же восемь человек было! Они же такие воины! Кто с ними мог справиться? Ой! То есть — у какого нечестивца рука-то поднялась на слуг истинной веры?!
Кошмар!!!
УЖАС!!!
А если они и нас с Томом, как свидетелей?.. Свидетелей чего?! Не знаю! Неважно! Я боюсь!!!
Дядя, вы же дадите мне охрану, правда?!
Простите, тетя?!
Жена?! Ах да, моя жена!
Какой кошмар, моя жена виновна в убийстве моего брата! Это же трагедия! Что нам теперь с ней делать?! Она же и меня убьет! И вас, дядя, убьет! И вас, тетя… ох, простите! Но она ведь убийца?!
Кошмар!!!
УЖ-Ж-ЖАС!!!
Я причитаю, изображаю горе и отчаяние, разговариваю таким тоном, что сам бы себя прибил, но родственничкам приходилось терпеть.
Ничего, недолго осталось.
Хочу ли я встретиться с женой?
Нет, дядюшка. Можно завтра — и в вашем присутствии? А то я ее боюсь. И вообще — я только что с дороги. Я сейчас отмыться хотел, выспаться, и вообще…
Ну, завтра так завтра. И можно еще храмовников пригласить на беседу, почему нет? Если вы, тетушка, предлагаете, грех мудрым советом-то не воспользоваться. С ними она точно не солжет!
Дядя согласно кивает, и тем допрос заканчивается. Я отправляюсь в свои покои, наслаждаться ванной.
Ложусь в горячую воду, расслабляюсь…
Вот сучка, да простят меня собаки!
Завтра сюда заявятся храмовники и начнутся разбирательства. Естественно, Лавинию вывернут наизнанку — и быстро обнаружат ее вампирскую природу. И вот тут-то начнутся проблемы.
Ах, ваша супруга вампирша?
А вы знали? Нет? А почему ваша жена утверждает обратное?
А еще она утверждает, что вы…
Одним словом, если храмовники не найдут повода мной заняться — я буду весьма удивлен. Еще как найдут.
А если они рано или поздно обнаружат, кто я…
А ведь могут.
Дядя меня не защитит, наоборот — сдаст с радостью. Выстою ли я против Храма — это еще вопрос, но уж о троне точно придется забыть. И что же мне остается?
Только одно. К завтрашнему дню я уже должен быть не женат.
Или…
* * *
Лавинию поместили в башню, как я и надеялся. А то как же! Благородных девиц нельзя помещать в подземелье. Тем более таких… обаятельных.
Вампирша сидит на кровати с весьма мрачным выражением лица, и когда я шагаю к ней из потайного хода — подскакивает и едва удерживается от визга. Так, слабое восклицание.
— Ай!
— Тс-с-с-с!!!!
Я прикладываю палец к губам — и женщина послушно замолкает. Маню ее рукой — и вампирша ввинчивается в потайной ход быстрее ветра.
Только там мы можем спокойно поговорить.
— Попалась, мышка?
— Алекс… супруг мой… я так рада…
— Что тебе не придется гореть на костре? Безусловно.
— Г-гореть?!
По лицу Лавинии разливается смертельная бледность. И я добиваю: