— Рон знает, что сегодня одиннадцать лет с того дня, — тихо сказал мне Корвин, и его сильная рука ласково заскользила по моей спине. — Понимает, что нам нужно побыть вдвоем. А задирает Ани… Да просто потому что он…

— Молодой дракон! — с улыбкой закончила я за него. — Да, сегодня одиннадцать лет с того дня, как ты поймал меня в последний момент, а весь наш мир начал меняться…

Мы долго молчали, нежно обнимая друг друга. В тишине. Наша близость давно не требовала слов. К тому же мы всегда могли перейти на мысленную речь. Так и сейчас, у меня перед глазами проносились эти одиннадцать лет, и я показывала их Корвину. А он дополнял их, показывая мне то, в чем я сама не участвовала.

Надо же, сколько времени прошло. А кажется, что все было только вчера.

Я почти потеряла сознание, когда Корвин настиг меня в грозовом поднебесье. Уже не верила в свое спасение, но оно пришло. Мой любимый не делал невозможных выборов. Он не стал выбирать между убийством Дэйла (и защитой нашего мира) и моей жизнью. Он сумел и победить, и спасти меня.

По его словам, не делать невозможный выбор научил его Рональд, и это было еще одной причиной, почему мы назвали нашего сына в честь него.

Я очнулась в объятиях любимого — успокоенная, но еще не верящая, что все закончилось. А потом… потом мы не полетели в столицу на своих крыльях. За нами явился Сэдвик с его людьми и отвез прямо на площадь подле королевского дворца, где нас ждало всеобщее ликование…

Сэдвик не совершил подвига в самой короткой войне. Но он совершил другой подвиг. Когда Рональд отвел его во дворец к отцу, он умудрился за четверть часа объяснить ситуацию и донести до правительства Каррены, что возвращение дракона — благо для нашего мира. И что лишь от этого дракона зависит его судьба. Собрал группу поддержки на вертолетах. Она оказалась бесполезной, несколько пилотов погибло в отчаянной попытке расстрелять серое воинство с воздуха. Но зато было много свидетелей битвы, и все, кто наблюдал, говорили потом, что дракон действительно спас наш мир.

А дальше… мы не стали дожидаться официально заявленного срока свадьбы. Устроили ее буквально через неделю. Объявили, что в центральный Храм могут прийти все желающие.

— Объявляю вас мужем и женой перед Богом и людьми! — прозвучал голос священника, мы вышли на площадь, и нас снова ждало всеобщее ликование. Корвин подхватил меня на руки, и лепестки цветов закружились в воздухе, плавно опускаясь на нас.

А мы смеялись, целовались у всех на виду! Первая пара «оборотней» в нашем мире.

С тех пор мир все больше менялся. Кто-то остался просто человеком. Другие остались людьми, но в них начали проявляться магические способности. А в некоторых все больше проявлялась древняя кровь магических рас. Оказывается, люди жили и не знали, что в них дремлет кровь эльфов, гномов, орков… Нашлось в мире и два дракона. И четыре лепиари.

Кстати, одним из драконов оказался… шейх Конрад, муж моей Нины. И когда они приехали в Каррену с официальным визитом, два наших дракона подружились. А мы с Ниной шутили, что из подземелья мы попали прямо в лапы к драконам. И не пожалели об этом…

Сюрприз преподнесли и Сэдвик с его отцом — королем Ахертом. Они оказались носителями крови эльфов. И из нашего принца вышел отличный эльф! Видимо, это всегда в нем было… Любопытный, немного навязчивый, разговорчивый и приятный в обращении. После всего пережитого вместе, он был другом нашей семьи. Хоть иногда задумчиво вздыхал, глядя на наше с Корвином счастье.

Впрочем, он нашел и свое место в жизни. И свою любовь.

После операции с вертолетами, когда Сэдвик собрал спецназ инквизиции и тайной полиции, он стал все больше интересоваться делами бывшей службы Дэйла. И вскоре возглавил ее. Король Ахерт не собирался уходить на покой, ведь теперь, став эльфом, он обрел почти вечную жизнь и новые силы. Поэтому у Сэдвика хватит времени наиграться с тайной полицией.

А вот его любовью совершенно неожиданно оказалась молоденькая маркиза, с которой он однажды познакомился в Рушальте. Немного мезальянс… Но в девушке проявилась кровь лепиари, и на это просто закрыли глаза. Ведь драконы и лепиари стали элитой из элит нашего мира.

Конечно, хлопот тоже хватало…

По всему миру шли изменения, люди терялись, обретая свою истинную сущность. Вначале правительства разных стран были в шоке. И нам приходилось отправлять послов, которые понятно объясняли произошедшее. Призывали не натравливать на новых магов и представителей магических рас инквизицию.

Наконец, когда мир суетился, как пчелиный улей, король Ахерт с Сэдвиком и Корвином собрали «Большой совет правителей», на который прибыли главы почти всех стран. Там после бурных дебатов был принят «Новый миропорядок»… А Корвину предложили стать Правителем мира, как его давние предки-драконы.

Но мой дракон отказался. Сказал, что ему хватит титула «Защитника Мира».

Были и другие проблемы. Например, точка выхода так и осталась открытой. Дэйл опустошил преисподнюю, вызвав свою рать. Но все же… Определенные опасения оставались. Мы долго искали способ закрыть точку выхода. Ведь просто засыпать ее землей — ненадежно.

И в итоге способ был найден — легенды о нем хранились в свитках в одном из восточных государств, и Конраду удалось найти их. А я в последний раз пролила свою кровь в магических целях.

Чтобы запечатать «точку выхода» требовалась кровь ангела. А я на тот момент была единственным в мире лепиари…

Никогда не забуду, как я стояла над разломом. И знала, что должна сделать это в последний раз. Последний раз я пролью свою кровь ради этого мира. И преисподняя больше не сможет причинить нам вреда.

Кинжал я дала в руки Корвину. И он понял… Я хотела, чтобы это сделал он. Когда он, блокируя мою боль, тонко полоснул по моей руке, и несколько капель крови упало вниз, разлом один раз вспыхнул алым и закрылся.

Навсегда.

Даже кровь дракона теперь не сможет открыть его.

Корвин собрал в чашу еще несколько капель моей крови, и ими запечатали остальные известные точки выхода. Просто на всякий случай. Ведь никто не хотел повторения истории с Дэйлом.

А вслед за этим были годы счастья и работы. Корвин с Сэдвиком обустраивали новый мир, учили всех жить в новом режиме. Открыли академию магии, чтобы научить нормальному волшебству. Изредка разоблачали темных магов — впрочем, теперь их осталось очень мало, и сил у них было немного.

… А я писала картины. Стала известной художницей. Но никогда не продавала свои произведения, лишь дарила по желанию и устраивала выставки, при входе на которые всегда стояла очередь.

И любила.

Любила своего дракона. Любила нашего маленького дракончика и нашу маленькую лепиари.

Любила Бога и благодарила за то, что когда-то я вышла из подземелья на свет. И обрела свет в себе, в своей жизни, одарила им мир и своих близких.

…— Пойдем полетаем? — голос любимого мягко вывел меня из нахлынувших воспоминаний. — Черные и белые крылья — как ты любишь!