собрание князей шмалкалденского союза во Франкфурте на Майне, чтобы опровергнуть обвинения, возведенные против евреев Лютером и Буцером на основании плохо понятых мест св. Писания. Так как он знал еврейский текст Библии более основательно, чем вожди реформации, то эта защита была для него весьма легким делом. Она была так убедительна, что некоторые князья отказались от своей прежней нетерпимости к евреям, в их числе бранденбургский Иоахим II, которому лить тогда стало ясно, что его предок, Иоахим I, введенный в заблуждение обманами духовенства, тридцать лет тому назад приказал сжечь ни в чем неповинных евреев в Берлине. Этом маркграф настолько освободился от своих предрассудков против евреев, что даже имел еврея лейб-медика, Липолда, и пользовался услугами еврейского агента, берлинского богача, Михеля, который питал пристрастие к чрезмерной роскоши и обыкновенно являлся на имперские сеймы верхом на коне в сопровождении многочисленной свиты. Но курфюрст саксонский, как и Филипп гесенский остались врагами евреев. Опи приказали изгнать или безнаказанно преследовать евреев своих стран. Евреи были снова изгнаны из протестантского города, Магдебурга, и других местностей. Таково было положение немецких евреев в очаге реформаций, которая пробудила надежды на освобождение всех угнетенных, на евангельское избавление. Правда, в католических странах евреям жилось не лучше; но тут со страданиями, по крайней мере, не было связано горькое чувство разочарования.

В Неаполитанском королевстве, находившемся под испанским владычеством, ультра-католическая партия уже давно подготовляла введение инквизиции против живших там маранов. Когда Карл Y возвратился из своего победоносного похода в Африке, эта партия просила его изгнать вообще евреев из Неаполя, так как мараны от сношений с ними лишь укрепляются в своем неверии. Императору не было никакого интереса защитить неаполитанских евреев. Но благородная супруга Самуила Абрабанела, дона Бенвенида (см. выше, стр. 3, которая была весьма уважаема даже испанцами, так горячо умоляла императора отменить свой указ об изгнании евреев, и её молодая подруга, дочь вице-короля, так сердечно поддержала её просьбу, что Карл Y не мог им отказать. Возможно, что и богатство Абрабанела сыграло при этом известную роль. Несколькими годами позже Карл все же издал указ о том, что неаполитанские евреи должны покинуть страну (153.

Подобно тому, как Иоселин неустанно защищал немецких евреев, так Самуил Абрабанел делал все, что было только возможно, чтобы отвратить угрожавшую неаполитанским евреям катастрофу. С помощью крупной суммы денег ему, действительно, удалось отсрочить на десять лет изгнание евреев и кроме того добиться некоторых условий, весьма благоприятных для их деловых и религиозных интересов; например, их нельзя было принуждать выслушивать христианские проповеди, носить еврейские значки и нарушать святость субботы и праздников. Этот договор, который вице-король Педро де Толедо, покровитель евреев, заключил от имени короля с Самуилом Абрабанелом и другими видными евреями (1535 — 1536), был лет пять спустя нарушен императором. Он издал неотменный указ об изгнании евреев.

Напрасно неаполитанские евреи послали к Карлу своего представителя, по имени Соломон Ром, который полагал, что пользуется некоторым влиянием на императора. Император не хотел выслушать его и даже угрожал ему своей немилостью, если тот осмелится вновь беспокоить его своей просьбою. Всякий еврей, появлявшийся в Неаполе, подвергался суровой каре (1540 — 154. Многие евреи отправились в Турцию, другие в Анкону, где они находились под охраной папы, или в Ферару, которая находилась под властью герцога Эрколе II, слывшего другом евреев. Те, которым пришлось ехать морем, претерпели много невзгод и были частью захвачены и отвезены в Марсель. Жившие там мараны всячески поддерживали их; король Генрих II также проявил по отношению к ним много гуманности. Так как он не имел права оставить их в своей стране, то он их на своих кораблях отправил в Турцию. Самуил Абрабанел также покинул Неаполь; хотя ему было в виде исключения разрешено оставаться там, однако он хотел разделить судьбу своих несчастных единоверцев). Он переселился в Ферару, где жили некоторые из его родственников, и прожил там еще лет десять. Его благородная жена, высоко почитаемая Леонорой, дочерью неапольского вице-короля, позже сделавшейся тосканской герцогиней, жила еще несколько лет после смерти мужа.

Годом позже богемские евреи испытали ненависть христиан, но в смягченной, так сказать, приличной форме. В то время в городах, особенно в Праге, часто возникали пожары. Евреев, как и пастухов, обвиняли в том, что они нанимали поджигателей, причем даже назывались определенные имена. Заподозренные евреи были схвачены, обвинены, под пыткой признали свою виновность и были казнены. Кроме того евреев обвиняли в том, что они донесли султану о тайных приготовлениях к войне против турок. Поэтому богемские сословия вынесли решение изгнать всех евреев из Богемии, а король Фердинанд, брат Карла Y, дал на это свое согласие. Таким образом они, захватив свои пожитки, должны были снова взяться за страннический посох (адар 1542 г.); из многочисленного еврейского населения Праги только десять лиц или семейств получили право и дальше проживать в городе. Многие из них переселились в Польшу и Турцию, толерантнейшие страны в то время. Еще в течение того же года выяснилась невиновность казненных и, следовательно, и изгнанных евреев. Некоторые влиятельные люди стали по этому ходатайствовать о возвращении их; они все же были необходимее, чем это думали зависть, церковный фанатизм и расовая ненависть. Неутомимый Иоселин, который находился в милости и у богемского короля, ходатайствовал о возвращении изгнанников, хотя несколькими годами раньше он, будучи приглашен в Прагу для улажения дрязг, возникших в этой общине, подвергся злобным преследованиям со стороны некоторых евреев. Благодаря этому, те евреи, которые поселились вблизи богемской границы, получили право вновь вернуться на родину. Но они должны были за это платить годовую подать в 18000 серебряных грошей и носить желтый значок для отличия их от христиан.

В то самое время против евреев выступили две высокопоставленные и влиятельные личности, одна со стороны католиков, другая со стороны протестантов, и действовали так энергично, что следует удивляться, как евреи не были истреблены тогда до последнего чело века. Поводом к одной травле послужило следующее происшествие. В Баварии, в герцогстве Нейбург, незадолго до наступления Пасхи исчез четырехлетний крестьянский мальчик из Цаниенфелда: подозрение пало на евреев. После Пасхи труп мальчика был отрыт собакой, и враги евреев не преминули распространить слух о том, что на его теле были открыты следы истязаний. Тогда епископ Эйхштета приказал схватить и привести к нему нескольких евреев, чтобы произвести над ними суд и расправу, и кроме того обратился к соседним князьям с просьбой бросить в темницу и тамошних евреев. Следствие не подтвердило виновности евреев.