сбившиеся волосы соломенного цвета были затянуты в длинный хвостик на затылке. Щеки разрумянены. Ольга сразу поняла, что это и есть та самая Татьяна, о которой упоминали товарки, видимо, только что освободившаяся от клиента. Девушка выудила из пачки сигарету, пристроила ее во рту и прикурила от зажигалки слегка подрагивающими пальцами. Запрокинув голову, выпустила под потолок густую струю дыма. Подобрала под себя ноги. Ольга присела рядом с ней на диване:

– Привет! Ты Таня?

– Ну, – не очень дружелюбно откликнулась путана. – А ты кто?

– Новенькая. Саша.

– Класс! У тебя выпить нет?

– Я видела бутылку на кухне.

– Не-е, – протянула Татьяна и сделала очередную глубокую затяжку. Ольга невольно обратила внимание на покрытое мелкими волосками небольшое родимое пятно на шее девушки. – Так далеко я не дойду. Может, позже… Сейчас ног под собой не чувствую. Буквально. Затрахали в самом деле. И в прямом, и переносном смысле этого слова. Я с девяти утра тружусь как проклятая, а некоторые шастают тут, улыбаются, жвачки жуют. Мне бы так работать. Задрало! Что за двойные стандарты, куда ни плюнь?!

– А я думала, что днем клиентов мало…

– Так это для кого как! – хмыкнула Татьяна. Румянец потихоньку спадал с ее осунувшегося, не слишком привлекательного лица. – Я же говорю: двойные стандарты! Одни пашут, другие руками машут. Эти, – неопределенно мотнула она головой куда-то себе за спину, – королевишнами себя считают, не перед всякими готовы ноги раздвинуть. Вот и получается, что днем клиента немного, но он весь мой. «Танька, иди!» «Танька, давай!» «Даешь стране угля!» Нашли стахановку! – недовольно фыркнула девушка. – Да чего я рассказываю? Сама скоро узнаешь. Как на новенькой, на тебе тоже будут впахивать будь здоров! Забудешь, когда последний раз ноги вместе сводила.

– Так денег будет больше, – заметила Ольга.

– Ага! Щас! Держи карман шире! У них тут все продумано. Чтобы, не дай бог, кто не обжился миллионами за счет конторы. Во-первых, днем клиент не жирный совсем – либо командированные, либо студентики. И те и другие копейки считают. Причем за свои вшивые гроши стараются выжать удовольствия по максимуму. Сами лежат, репу чешут, а ты выкладывайся давай… А во-вторых, у Толика своеобразный подход к оплате труда. Он стаж учитывает и почасовую занятость. А Ксюха вон подберет вечерком какого-нибудь упакованного дядечку, у которого деньги из кармана сыплются, и будет часа три кряду с его жирного пуза клубнику со сливками жрать. Потом еще пару часов со своего живота его клубникой покормит. Хорошо, если к утру до перепихона трехсекундного доберутся. А он еще и чаевыми ее наградит за труды праведные. Щедрыми такими! Тысчонок на десять, не меньше! И Ирка с Наташкой по тому же принципу работают. А я, как в том анекдоте, с причала в аэропорт, из аэропорта на вокзал… И обратно на причал. В мыле и высунув язык. Ненавижу их всех, тварей!

– А чего не уйдешь тогда?

– А жрать че? Бутерброд с дерьмом, только без хлеба?

– Странно… – Ольга сделала вид, что призадумалась. – А мне Катька говорила, что здесь хорошее заведение. Не обижают.

– Какая еще Катька?

– Левина.

– Кто?! – И без того огромные, на выкате, глаза Татьяны, лишенные характерного оттенка, от удивления округлились и выпучились еще больше. – Катька? Левша? Да ты шутишь! Странно, что она вообще об этом месте кому-то заикнулась. Не обижают! Как же! Уж кому говорить такое, так точно не Левше! После того, что с ней тут приключилось пару месяцев назад, она бежала, поджав хвост и сверкая пятками. Быстро-быстро так… Быстрее Усэйна Болта, я бы сказала.

– А что с ней случилось? – ненавязчиво поинтересовалась Старовойтова.

В руках Татьяны появилась новая сигарета. Она прилепила ее к нижней губе и быстро щелкнула зажигалкой. Закашлялась от дыма, торопясь выболтать собеседнице уже не самые свежие, но, видимо, до сих пор актуальные сплетни.

– Да Ксюха ввалила ей не хуже Халка какого-нибудь. По всей этой комнате из угла в угол за волосы таскала. Я лично видела. Мы с Наташкой здесь же на диване сидели и буквально писались со страху. Че творилось! Жесть! Я думала, Ксюха Левшу убьет! Она ногами ее метелила, не глядя, куда попадают удары. Долго, зло… Прям как с цепи сорвалась.

– И за что же это?

– Так знамо дело за что, – хмыкнула Татьяна. – За Толика нашего, чтоб он сдох поскорее, сволочь! У Ксюхи типа как шуры-муры с ним… Левша ни в зуб ногой об этом. А Толик-то и запал на Левшу. Не знаю, крепко там запал или не очень, но, в общем, долго кругами ходить не стал… Оприходовал Катеньку… Ну а она решила, что это теперь любовь великая в ее жизни. – Девушка гаденько хихикнула, но тут же испуганно прикрыла рот ладонью и, покосившись на лестницу у себя за спиной, резко понизила голос до шепота: – Она же не в курсе была, что Толик тут всех оприходовал. И не по одному разу… Но мы-то – молчком, а она… Короче, Левша возомнила, что теперь Толик ее на веки вечные, а она здесь новая королевишна, и Ксюха ей не указ больше… Дня три, наверное, это продолжалось, если не больше. Мы все, затаив дыхание, ждали, чем все кончится. Ну, когда Ксюха узнает… И знаешь, как она об этом узнала?

– Как?

– Левша ей сама сказала. Оборжаться? Да? Вот тут, при всех… Мы прям ахнули с Наташкой! Абзац полный! Это ж какой дурой надо быть? Представляешь? Прям так и говорит: «Мы с Толиком теперь вместе. Любовь у нас. Так что без его личного одобрения я ни под какого клиента не лягу. Вдруг заревнует…» – Татьяна поднесла указательный палец к своему правому виску и сымитировала выстрел. Затем уже с левой стороны показала, как должны вылетать мозги. Получилось весьма красочно, но Старовойтова этого юмора не оценила. Даже не отреагировала на широкую улыбку собеседницы. Собралась задать новый вопрос, но не успела. Беседу прервал очередной стук в дверь.

– Откроешь? А то я совсем без ног, – попросила ее Татьяна.

Ольга не стала спорить. Поднявшись с