дивана, прошла к двери и повернула замок. То ли излишне расслабившись, то ли мысленно все еще находясь в разговоре с Татьяной, она не успела среагировать. Узловатые мужские пальцы сомкнулись на ее горле…

– Мы ведь вернемся? Да? – неожиданно подал голос с заднего сиденья задержанный Дребушев, когда автомобиль отъехал от территории «Пластик-Z» примерно на полкилометра.

– Это еще зачем? – бросил на него удивленный взгляд в зеркало заднего вида Бурмистров. – Забыл свой обед в пластиковом контейнере?

Но Дребушев словно и не расслышал ироничного замечания старшего лейтенанта. Удерживая грязный платок у рассеченной брови, главный технолог продолжал беззвучно плакать, а его щеки при этом нелепо подрагивали, как брыли гончего пса при быстром беге. Длинные волосы растрепались. Вид у задержанного был жалким, что совершенно не сочеталось с его ярко-желтой порванной футболкой, на которой красовалась надпись: «Я – прирожденная секс-машина».

– Там Даша, – сказал он, сглатывая слезы. – Мы должны ей помочь.

– Кто такая Даша? – не оборачиваясь, спросил Гуров.

«Хендай» все еще несся вперед, и, судя по всему, сидящий за рулем Бурмистров даже не думал сбрасывать набранную скорость. – Девушка, которую вы… Которую они… задержали. Секретарша… Это Даша. Надо вернуться за ней. Ее же убьют.

– Скорее всего, – бросил Бурмистров, и Лев недовольно покосился в сторону напарника.

– Это моя девушка, – захныкал длинноволосый технолог. – И она… Она беременна. На втором месяце. Мы должны вернуться за ней… И спасти…

– Сочувствую, друг, – покачал головой старлей, – но скорее всего уже поздно.

– Жора! Прикрой-ка рот! – строго посоветовал Гуров, а затем, развернувшись на пассажирском сиденье вполоборота, обратился к Дребушеву: – Как много ей известно? О делах Старого Грека?

– Она всего лишь секретарша, – не сразу ответил технолог.

– Тогда ее не спасти.

Намек был понят мгновенно. Дребушев резко подался вперед, даже прекратил плакать и убрал свой грязный платок от лица. Из рассеченной брови по виску поползла тонкая струйка крови.

– Но через нее проходили все бумаги. Верно? Даша – важный свидетель. Если вы собираетесь выдвинуть обвинение против Старо… Против Анатолия Чебатуркина… Без Даши вам не обойтись.

– Это интересная мысль, – согласился Гуров. – Но желательно, чтобы показания против Чебатуркина дали вы оба. И Даша, и вы.

– Я дам. И она даст. Только прошу вас… Поскорее, пока ее не убили там…

Он вновь заплакал, и его щеки затряслись. Бурмистров, наблюдая за задержанным в зеркало заднего вида, неприязненно поморщился. Гуров достал из кармана айфон и произнес:

– Тормози, Жора!

– Чего? – опешил старлей. – То есть, я хотел сказать, как же так, товарищ полковник? Мы что?.. Мы действительно возвращаемся?

– В этом нет необходимости, – успокоил его Лев. – Тормози, я тебе говорю!

«Хендай» послушно прижался к обочине. Мимо на дикой скорости пролетел белоснежный, новенький, будто только что сошедший с конвейера, внедорожник. Бурмистров проводил его завистливым взглядом. Гуров, уже набирая чей-то номер на айфоне, выбрался из салона. Дребушев собирался было последовать за ним, но обе задние дверцы автомобиля оказались заблокированными.

– Мне нельзя выйти? – тщетно дергая ручку, спросил он.

Бурмистров, выразительно хмыкнув, напомнил ему:

– Вообще-то ты арестован, приятель. Или ты думал, что мы просто твои друзья, решившие прокатиться за компанию?

– Но ведь я же сказал, что готов к сотрудничеству.

– А-а! Ну, тогда другое дело. Тогда, конечно, сходи, прогуляйся.

– Спасибо.

Дребушев снова дернул за ручку дверцы, но результат оказался прежним. Он удивленно перевел взгляд на старшего лейтенанта. Тот растянул губы в довольной улыбке:

– Совсем идиот? Да? Или решил, что это я страдаю слабоумием от рождения?

Парень обиженно насупился, смахнул со щек слезы тыльной стороной ладони, наткнулся пальцами на тянувшуюся по лицу струйку крови и тут же поспешно приложил свой замызганный носовой платок к ране над бровью. Больше он не проронил ни слова вплоть до возвращения Гурова.

– Порядок, – сообщил Лев, занимая прежнее место на переднем пассажирском сиденье. – Девушке ничего не грозит. Она жива и через полчаса будет в полной безопасности. Чуть позже мы даже предоставим вам возможность увидеться.

– Почему я должен этому верить? – вскинулся Дребушев.

– Потому что я всегда держу данное слово, – сухо отозвался Лев. – И в данной ситуации вам не остается ничего другого, как просто положиться на него. А теперь поговорим о деле, Антон… эээ… – вопросительно посмотрел он на технолога.

Но подсказки не последовало. Помолчав секунд двадцать и принимая для себя какое-то решение, Дребушев отрешенно буркнул:

– Можно просто Антон. Мне так привычнее.

– Хорошо, пусть будет Антон. Трогай, Жора. Чего стоим-то?

– Я это… товарищ полковник… Я тут подумал. За вас и за себя… Мы носимся целый день туда-сюда и ни разу не сделали перерыв на обед…

– Жора, у тебя вся жизнь – постоянный обед. С недолгими перерывами на работу. Грех жаловаться.

– Да разве это?.. Это так, легкие перекусы, товарищ полковник. И потом, я же не только за себя волнуюсь, больше за вас.

– Я не голоден, Жора.

– Это понятно. – Старлей не собирался сдаваться. – Но аппетит, как известно, приходит во время еды. А я тут на трассе, когда мы еще в ту сторону ехали, заметил крайне привлекательную закусочную на колесах. Ноу-хау, товарищ полковник. А запах доносился обалденный! У меня аж слюна побежала, как у бешеной собаки. Свежими бургерами пахло. И помидорами. Возьмем по одному хотя бы?

– Ну, по одному можно, – уступил Лев, прекрасно понимая, что переспорить напарника ему все равно не удастся.

Бурмистров прибавил газу, так как у него появилась вполне конкретная цель. А Гуров вновь обернулся к задержанному:

– Итак, Антон… Для начала меня интересуют две вещи. Что вам известно о взаимоотношениях вашего босса с неким генералом Арзамасцевым? И где в настоящее время находится сам Старый Грек?

– Ни про какого генерала я