— заглянул. Из витаминов — апельсины. Стандартно, прямо как в советских фильмах — в больницу обязательно тащились цитрусовые и яблоки. А еще… Из недр пакета извлек бутылку дорогого коньяка. В обычных супермаркетах такие не продавались, знал точно.

Прямо по стеклу, нестираемым маркером была сделана надпись: «Спасибо за понимание» и стояла аккуратная роспись… Лерочки Вешник… Усмехнулся едва заметным движением губ, вслух обронив:

— О, первый автограф нашей с тобой, Семёныч, звездочки. Так, ладно, девочка мои вкусы каким-то чудным образом угадала, — продолжал он, переставляя пакет на табурет. — А от Ларочки у нас, что? Хотя бы привет — есть?

— Ты сейчас издеваешься?

Арциховский даже от глотка кофе отказался, услышав вопрос Константинова. О Семёновой вообще вспоминать не собирался. Тем более, что основные сцены с ней закончены. И во втором сезоне, уж неизвестно, с чьей подачи, её роль вновь заметно урезана.

— Совершенно нет, — заверил Алексей, прислонившись к дверному косяку кухни. — Если с Лерочкой у меня нет ничего, то с Ларой, прости, скажу, как есть — бурный секс. Она там с каким-нибудь ковидом не свалилась, пока я тут дурака валял? А то — не звонит, не пишет. Беспокоиться начинаю.

— Клоуна из себя не строй, не твоё амплуа, — без намека на иронию попросил Арциховский, допивая кофе. Вот как человек мог пить почти кипяток, Алексей понять не мог. — С Сашниковым твоя Ларочка закрутила.

— А вот за эту новость — отдельное спасибо, — совершенно неожиданно выдал Константинов.

Голову сломал, как тактичнее послать её ко всем чертям. Не привык расставаться со скандалом. А вот с Семёновой, чувствовал, по-другому не получится. Если только не найдет способ разорвать отношения разом, одним махом. И, на этот раз — на всегда.

— Константинов, ты у нас точно без коронавируса обошелся? — полюбопытствовал Арциховский, с сомнением глянув на нынешнего хозяина квартиры. — Тайно там нигде не переболел? У тебя, что, вообще в мозгах творится?

В этот момент стоящий на подоконнике ноутбук звуковым сигналом сообщил о доставке сообщения в одну из соц. сетей. Экран мгновенно «включился», выйдя из режима сна.

— Нормально у меня в мозгах.

— На странице светишься? — на время вопрос с Ларочкой отошел на второй план.

В соц. сетях, да и вообще в интернете, Константинов «не жил». Во-первых, не понимал всей прелести, предпочитая общение в живую. Во-вторых, катастрофически не хватало времени. Была официальная страница, на которую чаще агент заглядывал, чем сам владелец. В эти две недели порадовал фанатов личным «присутствием». Загрузил пару фотографий с эпизодов «Перекрестка любви», чирканул о творческих планах на ближайшее будущее. Ответил на вопросы о своем участии в спектаклях…

— Не совсем, — уклончиво отозвался Константинов, прикрывая крышку ноута таким образом, чтобы изображение на мониторе нельзя было рассмотреть. — От скуки, кстати — давно не скучал, осваиваю просторы интернета. Жену вот себе присмотрел.

Арциховский только что со стула не подскочил, поперхнувшись последними глотками кофе. Подобного заявления от собеседника точно не ожидалось. А вот на сколько он серьезен… Не всегда получалось разобраться, когда говорит правду, а когда пытается шутить. Вопрос же личной жизни Алексея Константинова, на повестке дня стоял достаточно остро. Хватило с них всех его последнего выбора в лице Ольги Петровой.

— Что? — вопрос Семёныча прозвучал достаточно резко. — Какой, к черту, брак? Какие вообще к чертям собачьим, отношения через этот… — не найдя подходящего определения не то самому ноутбуку, не то- всемирной паутине, не сбавляя резкости в тоне, поинтересовался, — Леш, ты, надеюсь, не серьезно?

— Пока — нет, — пожимая плечами, отозвался Константинов, задержав взгляд на ноутбуке. По всей видимости, ответ был ожидаем. А вот прочитать его мешал незапланированный гость. И уходить тот не собирался. — А там…

— Алексей, я серьезно, — достаточно резко прервал Арциховский своего звездного собеседника.

— Я — тоже, — заверил Константинов. Перехватив взгляд, неожиданно усмехнувшись, отрицательно качнув головой, предложил, — Ладно, расслабься. Так, старую знакомую нашел.

— Подожди, у тебя же, кроме официальной страницы, другой не было… — совершенно неожиданно вспомнилось Арциховскому. — Так. Освоил, значит… — резюмировал он. — Леша, прошу тебя, давай без экспериментов.

— Семёныч, повторяю, расслабься, — уже не пряча усмешки, попросил Алексей. — Обычный трёп. Да и не до приключений сейчас будет. На днях из театра звонили. Планируют мой моноспектакль в репертуар следующего месяца включать. А я его почти забросил. Поднимать с колен надо. А это время и силы. Ну и съемки. Через неделю полнометражка начинается, там по плану к ноябрьским завершить — спецзаказ. Один из проектов размораживают, тоже не из простых съемки, ну и твой шедевр не брошу, как обещал. Так что сам видишь, а я — не двужильный.

— Поверил бы я тебе, не наблюдай твои приключения на протяжении всего времени, что из клиники вышел, — проворчал Арциховский, поднимаясь из-за стола. — А вообще, жизнь твоя, Алексей. Тебе решать, что да как. Только остановился бы уже. Тебе не баба нужна, вроде Ларочки. И не девочка с ветром в голове, на подобие Лерочки. Тебе женщина необходима. Спокойная, рассудительная, но с характером.

Проводив гостя, Константинов, вернувшись в кухню и наполнив повторно чашку кофе, открыл ноутбук. Усмехнулся в ответ на текст: «А есть смысл? — задавался там вопрос. — Если от скуки нечем заняться, советую почитать книгу». Отличный совет. И, возможно, следовало к тому прислушаться. Только какой-то черт подначивал к другому…

Довольно легко пробежавшись по клавишам и настрочив короткий текст, только отправил тот в путь, как завибрировал телефон на подоконнике. Звонок мог быть… И вдруг ощутил страх… Впервые с момента, как узнал о госпитализации сына…

Телефон продолжал настойчиво шуметь. Не расставаясь с чашкой, остановился около подоконника. Незнакомый номер… Если бы не Димка в больнице… Звонка ждал в любую минуту. Бога молил, чтобы худшего не случилось… Чтобы выкарабкался… Боялся, на самом деле, вот такого звонка. Сообщение могло прилететь не самое лучшее… И все же — снял…

— Константинов… — начал он, а в другое мгновение прикрыв глаза, перевел дух, услышав в динамике до боли знакомое:

— Бать, привет… — едва не выронив чашку, на какое-то мгновение даже дыхание задержал, постаравшись взять под контроль эмоции. — Бать… — с беспокойством начал Димка. Голос совсем слабый. Но это — голос. Живой. Обошлось…

— Привет, сын, — прислонившись к