налетела на невидимую стену: больше писать мне было нечего. В голове было удивительно пусто, и я огляделась – этой комнаты без форточки в наглухо заколоченном окне я не видела никогда. Где я? Как я сюда попала? И что я писала? Да и писала ли я вообще или мне это просто померещилось? Я сидела за столом, на котором не было ни ручки, ни чернил, там только стояла незнакомая красивая коробка с блестящей черной крышкой. На коробке, наглухо затянутой черным, ничего не было написано.

Я не знала, какое отношение ко мне имеет эта коробка. Мне некогда было о ней думать, мне нужно было спешить, чтобы любой ценой пробраться в Змиевскую балку и там в последний раз увидеть Сабину. А если не удастся в балку, то можно было найти дыру в заборе Ботанического сада, по стремянке взобраться на магнолию и посмотреть сверху на Змиевское шоссе. Я только не знала, как пройти отсюда к Ботаническому саду. Я подошла к окну и прижалась лицом к стеклу: за окном сверкал ясный осенний день, тротуар был усыпан желтыми листьями, но эту улицу я никогда раньше не видела. И почему за окном была осень, если нас с Сабиной разлучили среди лета? 11 августа, тут я ошибиться не могла.

Я решила спуститься вниз и спросить у кого-нибудь дорогу к Ботаническому саду. Выйдя из комнаты, я отправилась на поиски лестницы, но тут передо мной остановился лифт, из которого вышла какая-то необычно одетая дама. Я вошла в лифт и с удивлением уставилась на свое отражение в зеркале – вернее, там была не я, а незнакомая пожилая женщина, а меня нигде не было. Стараясь не думать об этом странном явлении, я нажала нижнюю кнопку и быстро оказалась внизу. Я выглянула на улицу и испуганно отшатнулась – по улице в четыре потока шли машины, столько машин враз я не видела никогда.

Лучше всего было спросить у швейцара, но я не знала, имею ли я право его о чем-то спрашивать – у него был такой важный вид, станет ли он отвечать какой-то прохожей девчонке? Было вообще неясно, имею ли я право находиться в этой роскошной гостинице. Такие гостиницы я видела обычно в кино, куда время от времени водила меня Сабина. Вспомнив про Сабину, я ужаснулась – на что я трачу драгоценное время? Болтаюсь тут, вместо того, чтобы искать путь в Змиевскую балку!

Швейцар вежливо выслушал мой вопрос и, пожав плечами, ответил:

– По руску не понимай.

Вот тебе и на – он по-русски не понимает! Но может, дело в том, что Ростов уже две недели как захватили немцы? И я перешла на немецкий. С немецким дело обстояло лучше – швейцар понял мой вопрос, но ответил по-английски, что уже поздно: Ботанический сад закрывается через сорок минут, и я за это время туда не доеду даже на такси. Мне почему-то показалось естественным, что он отвечает по-английски, меня только рассердило, что он не объяснил, как добраться до Ботанического сада, а только это и было мне нужно.

Я решила разобраться сама и вышла из подъезда: я не сомневалась, что жители Ростова все равно продолжали говорить по-русски, несмотря на немецкую оккупацию.

И я не ошиблась – первый же молодой человек, к которому я обратилась с вопросом про Ботанический сад, подхватил меня под руку, закричал по-русски:

– Лина Викторовна, что вы тут делаете без пальто? Вы простудитесь! – и потащил меня обратно в гостиницу.

Присмотревшись к нему повнимательнее, я подумала, что он не такой уж молодой, как мне показалось сначала, наверно, лет на десять старше меня. А он втолкнул меня в лифт и отвез в ту самую комнату, из которой я только что убежала. Пока мы поднимались в лифте, я пыталась объяснить ему, как срочно мне нужно найти Змиевскую балку или хотя бы Ботанический сад, но он только отмахнулся и распахнул дверь.

В комнате он первым делом бросился к стоявшей на столе красивой коробке и спросил:

– Вы кончили? Ну и прекрасно!

И не успела я ответить, как он вынул из кармана черно-красную пластинку, сунул куда-то в бок коробки и защелкал кнопками. И тут я действительно испугалась – кто этот человек, и что это за коробка? И почему он распоряжается в моей комнате, как в своей?

А он уже снял телефонную трубку и закричал:

– Лилька, она все кончила, но у нее, по-моему, крыша поехала! Скорей иди сюда!

Я поглядела вверх, там был обыкновенный потолок с хрустальной люстрой посредине, но никакой едущей крыши я там не заметила.

Пока я изучала потолок, в комнату ворвалась высокая брюнетка, чем-то похожая на Ренату, первым делом спросила пожилого юношу:

– Юрик, ты на дискетку снял? – а потом уже устремилась ко мне. – Лина Викторовна, миленькая, что с вами?

– Я – Сталина Столярова, – а никакая не Лина Викторовна. И мне срочно нужно найти дорогу в Ботанический сад.

Пожилой юноша Юрик всплеснул руками:

– С ума сойти! Заладила одно – Ботанический сад, Ботанический сад!

– Ну и отлично! – решила Рената. – Сейчас мы все поедем в Ботанический сад! – и приказала Юрику: – Ты собери пока ее халат, ночную рубашку и чистое белье, а я позвоню Ксанке.

И пока юноша Юрик собирал в сумку все, что она приказала, а потом подавал мне пальто и заботливо завязывал совершенно не нужный летом шарф, мнимая Рената залопотала в телефон что-то непостижимое, будто говорила по-китайски:

– Ксанка, это я. Нет, улетаем завтра вечером. Но у нас случился страшный прокол – у шефини поехала крыша. Были, были причины, и еще какие! Но мы не можем увезти ее домой в таком состоянии, они там ее затрахают. Нам срочно нужен твой дедушка. Что значит – занят, когда я говорю – катастрофа? Срочно добудь его, хоть из-под земли, ну и что, что старый! Тащи его к себе, а мы выезжаем на такси и будем максимум через сорок минут. Скажи ему, что все это связано с Сабиной. Ну да, с той самой Сабиной! Я так и думала, что на эту блесну он клюнет, уж мне ли не знать, как он падок на сенсации!

Она бросила трубку, и мы помчались – удивительно, но такси уже поджидало нас у подъезда. Неужто при немцах такси в Ростове стало работать, как в Европе? Впрочем, то, что мелькало за окном такси, было совсем не похоже на Ростов.

Я спросила:

– Рената, куда мы едем?

– Я