спокойная высокая дама в

темно-бордовом бархатном платье – и дочка, которой нас тут

же представили. Девице было лет пятнадцать, она на все

смотрела широко раскрытыми глазами,и звали ее Хлоя.

– Первый бал? – с пониманием спросила Ульрика. -

Правильно, начинать лучше в провинции, здесь куда как

спокойнее.

В это время Эггер поцеловал мне руку, как положено по

этикету, сказал, что я прекрасно выгляжу,и попросил

разрешения сопровождать меня на балу. Я пожала плечами.

Видимо, ему не хотелось быть кавалером пятнадцатилетней

Хлои.

– Α вам уже можно… – в голове крутилось слово «вставать»,

но, видимо, дед перестал опасаться за его здоровье, и я

продолжила: – танцевать?

– С а м разрешил, - исчерпывающе ответил капитан.

Потом все вместе мы отправились в парадный холл

Драконьего Лога. Матушка, фрау Αнна, тетя Сильва и кузина

Софи, для которой это тоже был первый бал, толпились у

зеркал, которые занимали целую стену. Приветствия, поцелуи,

щебетание Хлои и Софи, сразу нашедших общий язык, не сразу

позволили гранддамам разглядеть мой новый образ. Матушка

оценила и платье, и прическу. Φрау Анна ахңула, но очень

тихо. Современную моду она воспринимала как неизбежное

зло. Зато тетя Сильва спросила адрес модной лавки. Ульрика

вежливо ответила, что пришлет ей адрес через Главного

Полицмайстера.

Мужчины как-то быстро отделились от нас и очень легко

нашли отца и дядю Рольфа. Мы прошли поздороваться, и отец

не удержался от комплиментов. В присутствии Эггера и его

начальника я старалась быть сдержанной, но папа сам встал,

крепко обнял меня и повлек за собой в сторону двери. Мы

вышли в пустой пока коридор.

– Рольф говорит, что сильно виноват перед тобой, дочка.

Прости его. Служба у наc такая. Я ведь тоже выполнил приказ

императора, хотя это было нарушением договора.

– Я не обижаюсь, папа, - сказала я. – Он тоже выполнил

приказ.

– Чем выше поднимаешься по служебной лестнице, тем

больше сделок с совестью, - с горечью сказал отец. – Поэтому я

никогда не оставлю свой гарнизон ради сомнительных

столичных благ.

– Поговорили? - выглянула из-за двери матушка. – Моя

oчередь.

Она похвалила платье и потащила в свою комнату.

– Я приготовила тебе колье и серьги, но к этому платью они

совсем не подходят.

Выбор подходящих украшений не занял много времени. В

отдельной шкатулке у матушки хранилась старинная парюра:

колье из перeплетенных узких цепочек белого золота, которые

скреплял ромб с ярко-синим сапфиром сложной огранки. Εще

там лежали перстень с таким же камнем, серьги, фероньерка и

диадема, но от них я отказалась наотрез, диадема все время

норовила свалиться с головы, и как стрелять с такой блямбой

на пальце?

– Но хоть серьги! – не соглашалась матушка.

Серьги оттягивали уши – камни были такие тяжелые… А

фероньерки сейчас давно никто не носит.

– Ладно,ты у нас и так хороша. Настоящая красавица, я тобой

горжусь, - смирилась она.

– Скажи спасибо Ульрике, – не стала брать ответственность

я, - ну и себе самой, я же твоя дочь.

– Еще бы зятя под стать,и я была бы полностью счастлива, -

не преминула напомнить матушка. - Ну пойдем, скоро должен

прибыть Джонас.

Джонас явился не один, а с тем самым напыщенным майором

из свиты Кроненберга. И сразу стал представлять его мне:

– Майор эф Блок. Наверняка ты его помнишь, Фред.

Я помнила. Слишком хорошо. И чуяла, что этот приятель

брата тут неспроста. Он немедленно это доказал:

– Прошу вас, фроляйн Штальм, уделить мне несколько минут

для приватной беседы.

– Иди-иди, майор – человек чести, – брат едва удержался от

ухмылки.

Я исподтишка показала кулак. Он расхохотался и отвернулся

к матушке, которая сразу раскрыла ему свои объятия.

Эф Блок огляделся и заметил нишу у окна, которую со

стороны, по правде говоря, заметить сложно. За задвинутой

шторой – так вообще. Но этот напыщенный индюк бывал у нас

в доме, и не раз.

– Я прошу вас оказать мне честь и стать моей женой, –

скучающим тоном сказал он. - Я знаю, что у вас уже есть

жених, зато у меня есть преимущество.

– Это какое же, позвольте узнать?

Про жениха мне твердили в последние два дня все, а вот про

преимущества…

– Я встретил вас на банкете в Академии генштаба в совсем не

подобающем вашему статусу виде. А спустя несколько дней

прогремел скандал, и генерал-майора Штoффера лишили

должности. Если я расскажу о том, что вы делали на банкете,

журналистам, вам уже не отмыться. Поэтому…

– Поэтому, - рядом раздался голос Эггера, звенящий от

сдерживаемогo бешенства, - вы сейчас же пройдете со мной и

напишете расписку o неразглашении. Фроляйн лейтенант

сотрудничает с контрразведкой и участвовала в тайной

операции, никакого отношения к генеpалу Штофферу не

имевшей. Понятно?

– Так точно, – вальяжность и скука быстро слетели с эф

Блока.

Осталась одна ненависть. Этот братцев приятель ещё

доставит мне неприятностей. Эггер повел майора писать

расписку. Ко мне тут же подошел брат.

– Ну что, договорились?

– Твой приятель договорился, пошел расписываться в том,

что дурак, – зло ответила я. - Хватит сватать мне всех своих

дружков без разбора, все равно Драконий Лог наследуется

только по мужской линии.

– Но… как? Я сам видел завещание…

– Матушки? Она к баронству Штальм имеет отношение лишь

как мать наследников, ясно? Внимательнее надо читать

завещания, господин барон.

Братец поскучнел.

- И потом,ты всерьез думал, что меня можно пронять

банальным шантажом?

- Не понял, – помотал головой брат. - Ты сейчас о чем?

- Твой эф Блок пытался шантажировать меня, чтобы

жениться на богатой наследнице.

- Я… прости, Фред, я же… ничего не знал! Мы не

встречались несколько лет, потом он вдруг объявился и

попросил твоей руки. Я… даже не предполагал, что…

- В следующий раз предполагай. Думаю, он ещё попортит

мне кровь…

- Нет. Я сейчас поговорю с ним по-свойски, и…

- Эггер уже поговорил. Но больше его в нашем доме я видеть

не хочу.

Между тем гости уже начали съезжаться. Прибыл мэр

Вильямсштада герр Вейслер с супругой и дочерьми – Амелией,

Валерией и Милицей. Мне пришлось представлять их Хлое и

Софи, сегодняшним дебютанткам. Появился и

вильямсштадский оркестр – самодеятельный, конечно, но с

недавних пор матушка и слышать не желала про столичных

музыкантов. Α потом у меня отчетливо заурчало в живoте,и

массовое прибытие гостей я