в передней. Павел ждал этого звонка и неохотно вышел в коридор; еще вчера Альберт ему сказал: «Мы придем с Эльмирой, и ты кое-что узнаешь… Пока держи язык за зубами».

В передней стояла Эльмира с букетом дорогих роз. Лицо ее сияло. Из-за нее немного смущенно выглядывал Альберт.

— Мама, — сказала Эльмира, трогательно взглянув на мать. — Позови папу. Я знаю, он дома.

— Что случилось, девочка? — заволновалась Вера Георгиевна.

— Позови папу.

Дон Роберт вышел усталой походкой и немного недовольный: опять выкрутасы…

— Мама и папа, — улыбаясь, вздохнула Эльмира. — Мы поженились.

— Кто мы? — строго пробурчал дон Роберт.

— Мы — это я и Альберт. Он теперь мой муж — прошу любить и жаловать.

— Девочка, ну это же несерьезно?! — всполошилась Вера Георгиевна.

— Нет, мама, это серьезно. Мы зарегистрировались. Вот и свидетельство о браке.

— Дура, — выпалил дон Роберт.

— Но счастливая, — покраснела Эльмира.

— Но меня-то могли в ЗАГС пригласить, — обидчиво промолвил Павел. — Я все-таки брат.

Павел вырвался вперед и горячо поцеловал сестру.

— От души поздравляю. Ты смелая девка! А наши предки, они же консерваторы… — И обнял Альберта. — Не смотри на них так. Они только вид делают. Ну, мама, хватит слезиться…

Вера Георгиевна засуетилась.

— Да, конечно… Чего же мы стоим в передней?! Проходите в столовую, там и поговорим.

— Чего уж тут говорить, — усмехнувшись, передернул плечом побагровевший дон Роберт. — Тащи, Пашка, водку. А, вообще давай и шампанское… Будем глупых поздравлять. Хорошо хоть в подоле не принесла.

— Ну и чего, па, страшного? — взмолился Павел. — Все равно все знали. Ах, не так, как у людей!..

В столовой, немного успокоившись, родители уже более осторожно заговорили о своих претензиях. Зачем же вот так… Эльмира понимала отца, тем более однажды дома он как-то необычно говорил об Альберте: очень, мол, много странностей в его биографии…

Отец наводил справки. И, как всегда в таких случаях, он доверял только Ахмету Борисовичу. Официально — да, Альберт был сирота, родители погибли в автокатастрофе и воспитывался он в детском доме. По юношеской глупости однажды чуть ли не попал или даже попал в детскую исправительную колонию, но был тут же досрочно освобожден «за отличное поведение и учебу»… Забрал его к себе дальний родственник, подполковник милиции Митрофанов, который его и усыновил… Но доносились и другие слухи: о принадлежности Альберта к местной уголовной элите…

Дон Роберт, подняв фужер с шампанским, взял слово:

— По-честному, ты, Альберт, мне нравишься. Я, собственно, этого и не скрывал. И если бы была свадьба, по-человечески, с родственниками, думаю, радости было бы больше. Ну раз уж так получилось, — сегодня молодежь пошла капризная, — то пью за ваше долгое счастье! Горько!

Альберт обнял Эльмиру, они поцеловались.

— Горько! — закричал весело Павел.

И молодые снова поцеловались.

— У нас с папой все было не так, — вздохнула Вера Георгиевна. — У нас были гости, много гостей…

— А у нас, мама, по-семейному, — спокойно заметила Эльмира.

Эльмира и Альберт наотрез отказались от традиционной свадьбы с родственниками, пьянкой и драками. Они хотели отметить бракосочетание по-молодежному, как это сейчас принято у обеспеченных ребят.

Сошлись на том, что свадьба будет в вертолете, если папа действительно любит свою дочь.

Дон Роберт пожевал губами и, прикинув в уме, что один только вертолет ему обойдется в тысяч двадцать, неожиданно согласился; дочь все же была единственная, и он ее любил…

Павел был в восторге:

— Узнаю па! Где экстравагантность — он всегда «за»!

…Кортеж направился на Тушинский аэродром. Гостей было немного. Вера Георгиевна отказалась сразу: мигрень… Дон Роберт сказал, что не хочет мешать молодежи веселиться, хотя обо всем остальном он позаботился.

В вертолете было все, как в хорошем заграничном баре. Шампанское лилось рекой, и Павел на правах друга и брата то и дело кричал: «Горько»! Веселье затянулось бы и дольше, но стюардесса предупредила: клиенты выдерживают не больше сорока минут. Пролетев над Москвой и ближним Подмосковьем, вертолет доставил молодоженов на аэродром, где ждали шикарные машины. У Эльмиры кружилась голова и подташнивало, но она была счастлива. Мужики чувствовали себя великолепно и огорчались лишь тем, что мало…

На ночь молодоженам постелили белоснежную постель. Павел откровенно заявил другу, что хочет видеть брачную ночь: ведь как-никак, а произойдет зачатие его первого и, возможно, любимого, племянника…

69

Дела дона Роберта неожиданно пошли в гору. С уходом в жизнь иную Махры Серафима как-то завяла: не то переживала горе, не то не хватало ума и сил…

— Жалко Махру, — как-то сказал Костя Грек. — Мужик был как мужик, в теле. И надо ему связаться с Серафимой!..

Но Махра связался…

В «Космосе» наступили светлые денечки: в один миг разметали людей Серафимы, они даже около метро не показывались: их сразу узнавали и давали поворот от ворот… Отреагировал и «пятачок»: и таксисты, и мелкие воришки, и подворотные проститутки с сутенерами-школьниками сразу как-то поняли, кто здесь хозяин…

Костя Грек считал, что это надолго; потому как Серафима к тому же запила…

После похорон Ивана Валюты дон Роберт встретился с Грузином: он хотел знать всю правду. Но виделись они не в офисе, а на частной, конспиративной квартире, и то с предостороженностями. Грузин не вертел, не крутил: сказал как было.

— Воробей завелся. А зря…

Но дона Роберта интересовал не Воробей, которого он знал, а Мазоня.

— Что Мазоня! Блатарь как блатарь, — ответил Грузин. — Руки на местах, и голова на месте.

Дон Роберт ожидал точного анализа. Общие слова его не устраивали. Обращаясь к Косте Греку, он вдруг многозначительно сказал:

— Ты, конечно, газет не читаешь. А знаешь, как в Шри-Ланке бывает? «Мерседес», в котором ехал адмирал, был превращен в груду металлолома врезавшимся в него на полном ходу мотоциклистом-камикадзе с десятикилограммовой бомбой…

Костя Грек мотнул головой, а Грузин засуетился, про себя прикидывая, кто же будет камикадзе. Все поняли, что песня Мазони спета.

Дон Роберт расстался с Грузином и поехал в офис. По дороге он слушал музыку, шутил, подсмеивался над Греком. Тот не обижался — скорее всего, это фон, а сам шеф занят другими мыслями.

В офисе дон Роберт встретился еще с одним человеком; из окружения шефа, его никто не знал, как и никто не видел раньше… Дон Роберт старался не афишировать некоторые свои связи — особенно, если они вели к верховой воровской власти…

Вечером во вторник дон Роберт с женой были в Гоголевском театре. Шел фривольный спектакль «Там вдали, за бугром», с фрагментами из книги Лимонова «Это я — Эдичка».

Дон Роберт и Верунчик сидели