дошли до такой степени высокомерия, что считают возможным держаться надменно с простолюдинами и не считать свободными тех из вас, кто беден. А чтобы люди более высокого положения в обществе получали правосудие и подвергались наказанию наравне с людьми более низкого положения, я установлю законы, препятствующие насилию и защищающие справедливость, и сам никогда не прекращу заботиться о равноправии для всех».

X. После таких слов в народном собрании возникло шумное одобрение: у одних — за его верность и справедливость по отношению к благодетелям, у других — за человеколюбие и благородство к бедным, у третьих же за то, что он воздержан и дружески относится к людям самого низкого происхождения, а у всех вместе с любовью и восхищением за то, что он законопослушный и справедливый правитель. 2. После роспуска народного собрания в последующие дни Туллий приказал переписать должников, которые не могли сдержать слово и вернуть долг, с указанием, кому и сколько они были должны; когда же он получил список, то, велев поставить на Форуме стол, на глазах у всех подсчитал долги кредиторам. 3. Покончив с этим, он оглашает царское распоряжение, чтобы с общенародной земли ушли те, кто пользуется ею и держит ее в личном владении в течение определенного времени, и чтобы те из граждан, кто вообще не имеет надела, подали ему письменно сведения о себе. И он записал законы, возобновив некоторые из числа древних, введенных еще Ромулом и Нумой Помпилием, которыми пренебрегали, а другие составив сам. 4. То, что он таким образом управлял государством, патриции воспринимали враждебно, видя, что рушится власть сената, и стали вынашивать замыслы, но не те же самые, а противоположные прежним. 5. Ведь ранее они стремились отнять у него беззаконную власть, назначить междуцарей и при их посредстве выбрать того, кто будет иметь власть на основании закона. Теперь же они думали, что нужно довольствоваться тем, что есть, и ничего не предпринимать. Так как они считали, что, если сенат поставит во главе дел того, кого сам выбрал, народ при подаче голосов, выступит против; если же они предоставят выбор царя народу, то все курии проголосуют за Туллия, и о нем сложится мнение, что он правит по закону. Патрициям показалось более полезным, чтоб этот муж являлся человеком, крадущим власть и обманывающим граждан, что это лучше, чем если б он обладал ею, уговорив граждан и получив ее открыто. 6. Но ничего из того, на что они рассчитывали к своей выгоде, у них не вышло: вот так Туллий перехитрил их и стал обладателем царской власти против их желания. Дело в том, что он заранее озаботился тем, чтобы распространять по городу слух, будто патриции строят ему козни, и вышел на Форум в грязной одежде и преисполненный печали, сопровождаемый своей матерью Окрисией, вдовой Тарквиния Танаквиль и всей царской родней. Поскольку на неожиданное зрелище стеклась огромная толпа, он созвал народное собрание, взошел на трибунал и произнес вот такую примерно речь:

XI. «Мне приходится опасаться уже не только за детей Тарквиния, как бы они не претерпели чего ужасного от врагов, но меня охватывает страх и за самого себя, как бы я не получил горькую расплату за свою справедливость. Ведь против меня злоумышляют патриции, и мне доносят, что некоторые из них составили заговор с целью убить меня, не имея возможности обвинять меня ни в каком — ни в большем ни в малом — преступлении, они удручены и возмущены тем, что я уже сделал на благо народа и что еще приготовился сделать. 2. Кредиторы сердиты на то, что я не позволил им бедных из вашего числа бросать в тюрьму и лишать за долги свободы; а те, кто захватил народную землю и овладел тем, что вы добыли своею кровью, возмущены необходимостью оставить ее, как если бы у них отбирали отцовское имущество, а не возвращали чужое; а освобожденные от военного налога недовольны тем, что их вынудили оценить имущество и в соответствии с оценкой вносить налог; а все вместе — тем, что их хотят приучить жить по законам, воздавая вам справедливость и получая ее на равных, и что они не смогут кроме того пользоваться бедняками, будто купленными за деньги рабами, как они поступают сейчас. 3. И патриции, собрав все эти обвинения воедино, посоветовались и составили заговор, с тем чтобы возвратить изгнанников и передать царскую власть детям Марция, а ведь вы же вынесли постановление лишить их огня и воды за убийство Тарквиния, вашего царя, человека полезного и любящего свое отечество, и совершив столь великое преступление, они избежали заочно вынесенного приговора и наказали сами себя изгнанием[488]. И враги мои намеревались, если бы донос, сделанный мне об этом, не упредил их, с помощью чужеземного войска возвратить изгнанников среди ночи в город. 4. Все, что произойдет за этим, очевидно, даже если бы я ничего не сказал, а именно, что Марции объединившись с патрициями, без труда овладеют государством, а так как в своей природе имеют много дикого и тиранического, они сначала захотят схватить меня, защитника царей и вершителя правосудия над ними, а затем убить этих детей и всех остальных родственников и друзей Тарквиния, жен же наших, матерей, дочерей и всю женскую родню сделать рабынями. 5. Если же и вам по сердцу, сограждане, возвратить убийц и избрать их царями, а детей благодетелей изгнать и лишить власти, оставленной им дедом, мы стерпим эту участь. Но ради всех богов и божеств, которые следят за человеческой жизнью, мы все вместе с женами и детьми, представ просителями перед вами, во имя того многого, что ваш благодетель Тарквиний, дед этих детей, вам предоставил, и того многого, в чем я и сам по мере моих сил оказался вам полезным, желаем, чтобы вы дали нам единственный дар — прояснить вашу собственную волю. 6. Если же вы решите, что кто-то иной, нежели мы, более заслуживает такой награды, то дети и остальная родня Тарквиния уйдут из оставленного вам города. Я же приму относительно себя самого другое, более благоразумное, решение. Ведь я уже достаточно пожил, и с доблестью, и со славой, и я не считаю для себя достойным с позором жить среди каких-то других людей, обмануться в вашей любви, которую я предпочитаю всем прочим благам. Заберите же ликторские фасции и отдайте их, если желаете, патрициям: я же не буду беспокоить вас своим присутствием».

XII. После того как он это сказал и