в журнале «Христианство сегодня»,

17 декабря 1990 года

17 августа

Наша настоящая борьба

Я разговаривал с Бобом Сейплом, президентом благотворительной организации «World Vision», сразу после его возвращения из Руанды в 1994 году. Как раз в тот период в этой стране произошла страшная бойня. Боб рассказывал, что однажды, стоя на мосту, наблюдал, как под ним проплывали тысячи трупов в красной от крови реке. Члены племени хуту по совершенно необъяснимым причинам изрубили своими мачете почти миллион тутси — своих соседей, знакомых по церкви, одноклассников…

Сейпл был крайне потрясен. «Для меня это стало кризисом веры, — признался он. — Не существует таких категорий, которыми можно было бы описать этот ужас. Кто-то использовал слово ‘зверство’, но это — оскорбление для зверей. Животные убивают ради добычи, а не ради забавы, и притом — только одну или две жертвы, а не миллион особей своего же вида безо всякой на то причины».

Слушая Сейпла, я тоже не мог представить никакой природной силы, на которую можно было бы списать случившееся в Руанде. Это было явное, сверхъестественное проявление зла — тот же вид необъяснимой силы, побудившей Гитлера во время войны использовать ресурсы, которых и так не хватало, не на боевые действия, а для осуществления геноцида евреев.

Мы в США в последнее время увидели в действии еще одну духовную силу: силу жадности, принуждающую директоров компаний перекачивать миллионы долларов в чистую прибыль и при этом доводить свои предприятия до банкротства, съедающего пенсионные сбережения тысяч усердных работников. Когда Иисус сталкивался с аналогичной силой, побуждавшей людей возводить прекрасные дворцы и огромные амбары, в то время как другие в Палестине вели рабскую жизнь (другими словами, когда Иисус в I веке сталкивался с эквивалентом нынешних жадных гендиректоров), Он указал на ее духовную суть, дав ей имя бога — маммона.

Моя вера в духовные силы не изменилась из-за того, что я узнал что-то новое об этом мире. Я просто научился переводить то, что мне уже известно, на язык Библии. Я убедился в правоте апостола Павла, утверждавшего, что наша настоящая борьба ведется против невидимых сил. На этой планете происходит гораздо больше, чем в состоянии увидеть людское око.

Из книги «Отголоски иного мира»

18 августа

Осквернение денег

Иисус рассматривал деньги как нечто, чего следует остерегаться, а не желать. «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше», — сказал Он, — пугающая мысль для тех из нас, кто живет в обществе, наполненном осязаемыми сокровищами. Иисус представлял деньги в виде темной духовной силы, бога по имени Маммон, противящегося Небесному Царству. «Не можете служить Богу и маммоне», — прямо сказал Он.

В качестве средства защиты Иисус настоятельно указал на необходимость прилагать все силы для освобождения от власти денег — вплоть до того, чтобы полностью их раздать. Я вспоминаю, как был потрясен некоторыми мыслями Жака Эллюля, вычитанными в его провокационной книге «Деньги и власть». Мы должны найти способ осквернить деньги, — сказал он, — лишить их духовной силы притягательности, даже если придется раздавать пачки купюр незнакомцам или швырять их в воздух на оживленных улицах. Подобная идея показалась мне нелепой и почти непристойной, — и это натолкнуло меня на мысль, что я уже поддался действию духовной силы маммоны. Нанесение ей ущерба я уже считал одной из форм надругательства над святыней.

В то время я думал, что использую деньги на служение Божьему Царству, однако я пришел к выводу, что совершенно не понимал сути даяния. Я беспокоился о том, сколько именно я должен жертвовать и кому. Я искал благотворительные организации, обещавшие наилучшую отдачу, оптимальный результат на каждый вложенный доллар, и, конечно же, ожидал получить справку о вычете пожертвований из налогов и письмо с благодарностью за мою щедрость. Этот вид настороженного даяния с калькулятором в руках противоречит библейскому учению. Апостол Павел говорит о доброхотном, или радостном, даянии, и эта радость обусловлена тем, что акт даяния иррационален по самой своей сути. Он разрушает окружающую деньги ауру ценности. Мы инстинктивно прячем деньги в стальные подвалы и тайники, однако даяние вызывающе выпускает их на свободу, высвобождая благодать в мир конкурентной борьбы и балансовых отчетов.

Из книги «Отголоски иного мира»

19 августа

Ослабление хватки

Живя в центре Чикаго, я узнал о существовании вокруг меня нужд, которые не вписываются ни в какую разумную схему даяния. Моя жена, работая с малоимущими стариками, часто приносила домой душераздирающие истории о пожилых людях, которые были на грани выселения из квартиры или отключения им электричества. Какая-то сотня долларов помогла бы им протянуть еще один месяц, но попробуйте попросить любую правительственную контору или даже благотворительную организацию с ее тщательным аудиторским контролем быстро отреагировать на подобную нужду. И тогда мы начинали раскладывать по конвертам пятидесяти- и стодолларовые купюры и засовывать их под двери с анонимной запиской, в которой просто сказано: «От тех, кому вы не безразличны».

В первые несколько раз для меня было чуть ли не кощунством жертвовать, не имея уверенности в том, что с деньгами правильно распорядятся и без какой-либо налоговой компенсации за свою щедрость. Но вскоре я осознал, что эти чувства выдают настоящее кощунство. Я проникся рациональным экономическим мировоззрением, превозносящим деньги как высшую ценность, и теперь, как предложил в своей книге о деньгах Жак Эллюль, мне было необходимо осквернить его и освободиться от его оков. Мне нужно было увидеть деньги такими, какие они есть в действительности: тем, что доверено мне Богом с целью инвестирования в Небесное Царство — единственное из царств, выплачивающее вечные дивиденды. Давай нуждающимся втайне, — сказал Иисус, — «и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».

Мне также нужно было научиться смеяться над угрюмыми актерами в телерекламе, которые предупреждают о том, что может случиться, если я не выберу правильный инвестиционный фонд или не приобрету правильный страховой полис. Мне нужно было относиться к журналу «Fortune» и финансовым программам CNN, как к порнографии, потому что я осознал их тлетворное влияние. Деньги действовали на меня во многом подобно похоти и гордости: они держали меня мертвой хваткой и влекли к фантазиям, которые они никогда не смогли бы осуществить. Также, подобно похоти и гордости, деньги — это арена личной борьбы, в которой я никогда не одержу «полную победу». Это — сила, обладающая чертами личности. Деньги, воистину, — божество, как их и охарактеризовал