высасывала из волшебницы всё живое. Жизненно необходимо убраться отсюда. Срочно на воздух.

— Прошу простить меня, мне нужно подышать, — ведьма отпустила руку слизеринца и направилась в сторону внутреннего двора игорного дома.

Драко что-то сказал ей в след. Не сейчас. Нужно дать холодному ветру заморозить каждую косточку внутри тела, чтобы эти дурацкие иглы исчезли. Чтобы не чувствовать этой поганой раздирающей боли. Она сдерживала свою истерику слишком долго.

Подавляла эмоции столько времени, что они пожирали её душу, вгрызаясь в каждый миллиметр гнилыми резцами. Выедали всё живое, высасывали кровь, словно огромные клещи. Вечерний Лондон ударил по розовым щекам и слегка охладил горячую кожу.

«Дыши. Глубже. Ты больше туда не вернёшься. После этого дела ты уедешь в Париж. Или Прагу. Все о тебе забудут, но ты будешь свободна». Во внутреннем дворе росли кусты барбариса, создавая небольшой лабиринт. Живая изгородь не увядала и не колыхалась от промозглого ветра. Изящная магия.

Девушка присела на скамейку возле зелёных листьев. Также она сидела в тот проклятый вечер, когда Рон в последний раз её ударил. Когда она решила от него уйти. Адвокат Забини уже подготовил все документы, оставалось подписать заявление. Гермиона представила, как взбесится Уизли, получив письмо из суда. И что будет потом. Лица близких людей, скривившиеся от разочарования и жалости, пролетали в сознании ведьмы, словно кадры из старого фильма. Она немного поежилась, ощутив силу холодной ноябрьской ночи. Нужно возвращаться. Её ждёт работа.

— Какая красивая птичка прилетела к нам в гости, — сальный голос раздался с правой стороны.

Это был Томас Кэрроу. Его последний брак закончился таким скандалом, что от него сплетницы до сих пор не отошли. Жена, которая была старше мужчины на двадцать пять лет, случайно погибла при загадочных обстоятельствах во время медового месяца, оставив волшебнику приличное наследство, которое он быстро пропил и прогулял. Разумеется, что новоиспеченная незамужняя леди Малфой заинтересовала мага.

— Меня зовут Томас, очень приятно познакомиться, — его елейный голос просто не мог обмануть Грейнджер, но очень пытался.

— Я — Элоди. Мне пора, мистер Кэрроу, — слова слетели с языка прежде, чем Гермиона смогла понять, какую ошибку допустила.

— Похоже, что моя слава идёт быстрее меня.

Мерзко. Не первый мужчина, который флиртовал с ней ради корыстных целей, но именно он вызвал целую гамму отвратительных ощущений.

— Мне нужно идти, извините, — девушка попыталась встать и пройти в сторону дома, но липкая рука схватила её за запястье.

— Прошу вас, останьтесь. Я могу предложить вам свой пиджак, если вы замёрзли.

— Не стоит, — ведьма дёрнулась в неправильном направлении. Она уходила в лабиринт сада. Томас воспринял это как вызов.

Все шло не так. Идиотские игры, идиотский вечер, идиотский Малфой, который не знал о чёрном входе. «Ты тоже не знала. Никто не знал». Противный голос снова раздался в голове.

Спрятаться в живой изгороди. Гениальная идея. Теперь она останется в темноте с навязчивым поклонником, где их никто не увидит. Потрясающий ход, просто великолепный.

— Милая Элоди, я следую за вашим парфюмом. Вам не скрыться, — он преследовал её. Думал, что это флирт. Что она хочет раствориться с ним во мраке сада.

Твою мать. Волшебница наткнулась на тупик. Безболезненно разрешить эту ситуацию никак не выйдет. Придётся жестко осадить Томаса. Годрик помоги, как все невовремя и не к стати. Звуки шагов послышались совсем близко.

— Я почти поймал вас!

Легкие наполнил запах черничных сигарет. Едкий дым врывался в сознание и окутывал разум. Божественный аромат. Грейнджер втянула носом фруктовый запах, пытаясь задержать тягучие нотки в себе. Неожиданно рука схватила девушку и втащила между ветками изгороди. К её груди прижимался Оуэн. Его зелёные глаза искрили весельем, а мягкая улыбка будто говорила: ну и устроила же ты представление. Мужчина прижал палец к розовым губам. Гермиона не поняла, как ему удалось найти прорезь в колючих кустах и не поцарапать нежную кожу в резком движении. Ворот чёрной рубашки щекотал лицо, а небритая щетина лишь придавала плавным чертам небрежного шарма. Он вглядывался в темноту и продолжал прижимать к себе ведьму. Все насквозь пропахло черникой и табаком. Его еле слышный шёпот обжег ухо:

— Миссис Грейнджер, прекратите так тяжело дышать. Я же не железный.

— Я не… — начала было волшебница, но тут же замолчала под звук шелестящих шагов Кэрроу.

Мужчина удивленно посмотрел в тупик, не понимая, куда могла деться девушка. Оуэн погладил её поясницу пальцами, вызывая электрическую волну по телу. Его сердце билось ровно и спокойно, отбивая ритмичный стук. Они стояли в узком проходе неподвижно, словно статуи. Изгородь начала немного обвивать волшебников, будто выталкивая их с другой стороны лабиринта. Через несколько мгновений они оказались рядом с лавкой.

Запыхавшийся Кэрроу вышел из тени барбариса и окинул Оуэна неприязненным взглядом.

— Девушка вам ясно сказала, что не хочет вашего общества. Нет значит нет, — презрительно сказал Димитров. — Томас, лучше убирайся отсюда…

Неприкрытая угроза, выбивающаяся из этикета. Как неподобающе. Как бесцеремонно. Как правильно в этой мерзкой ситуации. Возле субтильного Кэрроу Оуэн выглядел ещё более мужественно. Его закатанные рукава обнажали большую татуировку, на запястье виднелся кожаный напульсник, а на шее висел какой-то серебряный герб.

Димитров вытащил волшебную палочку и направил прямо на Томаса.

— Три…

Кэрроу тут же ретировался, бормоча под нос что-то о наглости некоторых гостей, и куда катится мир.

— Самый скользкий слизняк, которого я только видел, — проговорил колдун. — Так на чем мы остановились, миссис Грейнджер?

— Я не…

— Шшш… — его смуглый палец снова оказался на мягких розовых губах Гермионы. — Будет очень грустно, если вы сейчас начнёте лгать. Прошу, не нужно.

— Как вы догадались?

— Здесь Малфой, мисс Блэкли и мистер Забини. Куда же они без вас? Да и вероятность существования сестры… Что ж, очень интересная история.

— Зачем вы здесь? — девушка смотрела в зелёные глаза, не отрываясь.

— Как и все… Кураж, веселье, красивые женщины… Даже удалось спасти одну из них от чванливого идиота. Не люстра, конечно.

— Откуда вы знаете Кирин Димитрову? — гриффиндорка не отступала ни на шаг. Между ними было не больше двадцати дюймов.

— Общее прошлое. Много общего прошлого, — уклончиво ответил волшебник. Он мягко взял руку Гермионы и заглянул в её ладонь. — Слышали что-нибудь о гадании по руке? У вас очень сильная линия судьбы.

— Расскажите о ней, что знаете! — почти потребовала Грейнджер.

— О судьбе? Считается, она даётся человеку при рожде…

— О Кирин!

— Вы очень волевая личность, Гермиона… Такие женщины, как вы, встречаются так редко… И я чувствую от вас запах смерти. Вы буквально пропитаны ей…

— Оуэн, расскажите о Димитровой. Это очень