Однако если в распределение труда и награды вмешивается иерархия, все меняется и ни о какой справедливости речи уже не идет. В одном из экспериментов четыре вороны некоторое время находились в общем вольере, и у них выстроился порядок клевания. Дальше птиц обучили для получения пищи нажимать на рычаг – давали небольшие порции еды только после совершения правильного действия. Спустя некоторое время обнаружилось, что в этом маленьком сообществе больше всех нажатий совершает самая низкоранговая особь, а меньше всех – доминант: 80 % против 2 %. При этом «трудяга» недополучает львиную долю еды – ей достается лишь 30–35 % корма. «Заработанной» ею пищей пользуются другие вороны, присваивая по 20–25 %, хотя доминант нажатий почти не совершает. Вот такая «эксплуатация» низкоранговых (как правило, молодых) особей.

Аналогичного рода эффекты, демонстрирующие, как на представление о справедливости накладывается социальная иерархия, выявляются также в опытах на крысах и, конечно, на обезьянах. Разделение труда в сообществах – очень важный фактор, это позволяет стае функционировать более эффективно. Разделение труда можно видеть и у грызунов – голых землекопов, бобров (кто-то валит деревья, кто-то строит плотину).

В стаях с временными вожаками, без четкой иерархии и явного разделения функций, например в мигрирующих оленьих стадах или стаях диких гусей, летящих в Лапландию, огромное значение имеет подражание наиболее опытному члену сообщества. В этом случае работают зеркальные нейроны, и с их помощью на вожака – часто это пожилая «мудрая» самка – ориентируются все остальные особи.

В иерархически организованной стае все гораздо сложнее. Происходит выстраивание нескольких степеней подчинения, и чем больше и сложнее сообщества, тем четче разделение труда и тем более ритуализированные отношения существуют между подчиненными и вышестоящими. К примеру, стая павианов в боевом порядке идет по саванне. На них может напасть леопард или лев, нужно держать «ушки на макушке» и быть готовыми ко всему. Поэтому мощные молодые самцы идут по краям, самки с детенышами – в центре. Впереди – разведчики, это, как правило, пожилые опытные самцы. Такой «подход» очень хорошо организован и сконфигурирован.

В обезьяньих стаях вожаками, как правило, являются самцы. У самок существует параллельная иерархия, связанная с тем, насколько близка овуляция, беременна ли эта особь, кормит ли она детеныша грудью. В случае беременности или наличия детеныша статус самки повышается. Самые высокоранговые дамы, конечно, те, с которыми спаривается вожак.

Хороший пример сложных обезьяньих стай – сообщества гелад. Это такие павианоподобные крупные мартышки, живущие в Эфиопии на высокогорных плоских территориях. Они питаются злаками. В стае примерно 50 членов, все они бредут по равнине, разыскивая и собирая пищу. У гелад очень четкое разделение труда. Члены сообщества делятся на часовых, разведчиков и собирателей. Разные стаи движутся по равнине недалеко друг от друга: иногда несколько сотен этих мартышек могут следовать в одном направлении. Конечно, у них устанавливаются очень интересные отношения как внутри, так и между разными группами. Именно на геладах показано, как, например, пожилой, но опытный и заслуживший уважение самец долго сохраняет власть, несмотря на притязания молодых и нахальных.

Влияние серотонина и МАО на статус особи в стае

Мы уже знаем, что для агрессии и социального взаимодействия очень значима миндалина. А разнообразные ее повреждения приводят к тому, что активно-оборонительное поведение и стремление к лидерству ослабевают. То же самое делают вещества, которые усиливают активность системы серотонина. Один из классиков нейрофизиологии, испанец Хосе Дельгадо[27], установил, что выключение центров агрессии приводит к быстрой потере статуса, и такие же эффекты вызывает введение агонистов серотонина.

Серотонин – один из важнейших нейромедиаторов центральной нервной системы, и в значительной степени он отвечает за уровень наших эмоций. Это вещество связано не столько с усилением положительных переживаний, сколько с уменьшением и торможением отрицательных. Получается, что в целом действие серотонина очень позитивное: меньше негативных эмоций – больше уровень счастья.

При этом серотонин действует «в одной упряжке» с нейромедиаторами дофамином и норадреналином, которые вызывают положительные эмоции.

Главное скопление нервных клеток, вырабатывающих серотонин, находится в самой срединной области стволовых структур – это так называемые ядра шва (см. рис. 9.3). Эти ядра протянулись от среднего мозга через мост до продолговатого мозга включительно. Аксоны их нейронов расходятся по всей центральной нервной системе. В коре больших полушарий, таламусе, гипоталамусе, мозжечке, спинном мозге множество серотонинергических синапсов. Они запускают сонное состояние, контролируют болевую чувствительность и, как уже было сказано, снижают активность центров отрицательных эмоций. Именно эта составляющая активности серотонина сделала препараты, усиливающие работу соответствующих синапсов, основной группой антидепрессантов (рис. 9.3, см. схему синапса).

В правом верхнем углу дана схема серотонинового синапса. Инактивация серотонина производится за счет его переноса обратно в аксон и разрушения с помощью МАО. Вещества, усиливающие выброс серотонина (1), тормозящие его перенос обратно в аксон (2) и блокирующие МАО-А (3), являются важнейшими группами антидепрессантов.

При депрессиях происходит нарушение равновесия между центрами положительных и отрицательных эмоций (гипоталамус, прилежащее ядро, миндалина, островковая кора) прежде всего из-за ослабления положительных эмоций.

Рис. 9.3. На рисунке вверху слева показано расположение ядер шва – ключевых структур головного мозга, использующих в качестве медиатора серотонин; внизу представлен поперечный срез среднего мозга (см. также рис. 3.1), где отмечены ядра шва и управляющее ими центральное серое вещество. В правом верхнем углу дана схема серотонинового синапса; инактивация серотонина производится за счет его переноса обратно в аксон и разрушения с помощью МАО. Вещества, усиливающие выброс серотонина (1), тормозящие его перенос обратно в аксон (2) и блокирующие МАО-А (3), являются важнейшими группами антидепрессантов

Развивается состояние «жизнь меня не радует…». Если человеку нужно справиться с депрессией, важно улучшить баланс между центрами позитивных и негативных эмоций. Самый легкий и доступный путь – поведенческий, на уровне обыденной жизни. Попытайтесь снизить отрицательные переживания – помогите серотонину – и усилить положительные – помогите дофамину и норадреналину. Последнее возможно за счет повышения двигательной активности: занимайтесь спортом, танцуйте, гуляйте. Расширяйте круг друзей, участвуйте в новых и интересных проектах… Не помогает – значит, нужна помощь психолога, психотерапевта, а в некоторых случаях – антидепрессанты. Легкие препараты, такие как флуоксетин, усиливают работу серотониновых синапсов. А вот сильные антидепрессанты одновременно влияют на все три медиаторные системы – серотонина, норадреналина, дофамина, – вызывая серьезные физиологические изменения.

В конце прошлой главы мы уже говорили о ферменте МАО – моноаминоксидаза, который разрушает дофамин, серотонин, норадреналин. После того как эти медиаторы выделились в своих синапсах, «нажали» на кнопочки-рецепторы, именно МАО способствует прекращению передачи сигнала между нервными клетками. Но при депрессии этот сигнал и так слаб. Поэтому если частично блокировать моноаминоксидазу, в мозге окажется больше серотонина, норадреналина, дофамина,