От неожиданности Илай схватился за лицо, и только через долю секунды осознал, что отпустил Адель.

Порывисто утерев глаза, он посмотрел вниз, но вместо изуродованного трупа увидел, как та парит на собственной юбке, постепенно набирая высоту. Платье выпустило лепестки невиданных лопастей, и те вращались вокруг ее талии наподобие ясеневого семечка, унося бандитку все дальше, в сторону забора. Фундук скачками несся следом.

Распластавшись по стене, Илай мысленно закричал: «Лес, она уходит! Адель уходит!»

«Да не уйдет», – огрызнулся Яшма.

Тем временем Адель неспешно преодолела кованый забор высотой в пару саженей и плавно приземлилась по ту сторону. Фундук хотел перемахнуть следом, но его лапы беспомощно заскользили по чугунным прутьям. Кошкан зарычал, бросаясь на преграду, а Адель невозмутимо поправила подол, высунула язык, дразня зверя, и припустила дальше по снежной целине, проваливаясь по колено.

Из дверей постоялого двора выскочил потрепанный, но совершенно невредимый Лестер. Мгновенно оценив ситуацию, он бросился следом за шлеменкой. На ходу запрыгнув верхом на Фундука, он проскакал к воротам. Еще немного, и он ее настигнет, но… Адель добралась до обрыва первой. И, послав на прощание издевательский воздушный поцелуй, взметнула юбками и сиганула вниз.

Подоспевший Лес только и мог, что посмотреть ей вслед.

«Ну что?» – спросил Илай.

«Упархивает, зараза. Не догнать».

Илай с досады стукнулся лбом о камень и только тогда понял, что все еще висит на стене под открытым окном. Он решил все же забраться внутрь и уже оттуда решать, как действовать дальше. Руки слегка занемели, поэтому внутрь он ввалился далеко не элегантно, а кряхтя, как столетний дед, и громко шмыгая распухшим носом. К счастью, глаза видели как ни в чем не бывало, и, потерев зудящие веки, он поднял голову, чтобы осмотреться.

Комната выглядела бы аскетично, если бы не разбросанные повсюду дамские тряпки всевозможных расцветок и вычурное кресло, в котором сидела девушка. Девушка!

Илай резко вскочил на ноги, она тоже поднялась со своего места.

Ее улыбка была такой нежной, когда она подняла на Илая нечеловечески светлые, почти белые глаза и проговорила:

– Вот ты и пришел.

Когда ты вопрошаешь меня, любопытством одолеваемый,

владею ли я тайной великой? На то будет ответ мой: владею.

Однако, коли тайну великую поведаю я тебе, жизнь твоя обратится страданиями несносными да смерть свою ты возжелаешь пуще жизни своей.

Наставления Диаманта

ДЕЛО № 0:

У семи нянек

Половина лица медленно, но верно наливалась горячей, тягучей болью. Норма осторожно коснулась кожи, но тут же с шипением отдернула пальцы. Ей подбили глаз, подумать только! Такого даже при Прохоре не было.

– На, – Диана протянула ей криво слепленный снежок, – приложи.

Норма последовала совету и тут же заскрежетала зубами – снежный ком обжигал, как раскаленная медь. Но через несколько мгновений все же стало чуть легче.

Драка вышла что надо, но отхватила Норма в самом ее начале, и первый же удар свалил ее с ног. А дальше только и оставалось, что следовать за Дианой и Лесом, что прокладывали себе дорогу, точно лесорубы в сухостое. Хотя нет, все же ей удалось заработать пару очков: одному подонку она так подрезала штаны, что те свалились, он запутался и рухнул; другому пригвоздила руку к столешнице, а Лес нокаутировал его окончательно. Еще она запустила в кого-то чугунком с горячим супом. Снаряд полетел красиво, расплескивая дымящееся варево по спирали, но там поднялась такая неразбериха, что произведенный эффект она не разглядела.

«Нужно замечать хорошее, даже если это непросто», – подбодрила себя Норма, растирая по лицу стремительно тающий снег.

А еще им совершенно точно пора было убираться, пока никто не очнулся и не возжелал кровавого возмездия.

– О, идут! – заметил Лес.

На крыльце постоялого двора показался Илай. Он вел под руку высокую светловолосую и светлоглазую девушку – если она и впрямь была геммом, то такой разновидности они никогда не встречали. Платье на ней было совсем простое, как у какой-нибудь дочери конторского служащего, но уж точно не советника императрицы. Но это и не удивительно, если столько лет она провела вдали от семьи и ее благ. Катерина Дубравина куталась в плащ Илая, а тот героически клацал зубами, но не сводил с нее совершенно ошалелого взгляда. Такого Норма за ним еще не замечала.

Бывшая пленница тихо поздоровалась со всеми и замерла в нерешительности.

Лес отдал свой плащ Илаю, ведь самому он был почти без надобности. Пора было возвращаться в Вотру. Но едва все устроились в санях, что дожидались их поодаль от ворот, как явил себя вопрос, которым все забыли задаться.

– Погодите, а куда мы ее везем-то? – озвучил его Лес.

Катерина Андреевна на это замечание почти не отреагировала, скромно улыбаясь и глядя себе под ноги. Зато остальные высказались почти одновременно:

– Конечно же, в Инквизицию! – убежденно отозвалась Норма.

– Конечно же, к отцу, – сказали Илай и Диана. Янтарь добавил: – Я уже доложил Михаэлю.

Норма почувствовала, что у нее дернулась щека, и боль снова впилась в лицо острыми зубами. Ну конечно же, неслышный голос. Почему-то сейчас это жутко ее разозлило.

– То есть он где-то поблизости?

Илай поморщился, видимо устанавливая связь, и ответил:

– Приближается. Предлагаю поехать навстречу, там и разберемся.

Только после этого он выпустил руку Катерины и перебрался на место кучера. Норме даже показалось, он не хочет удаляться от нее ни на шаг.

Обратно ехали уже не так быстро. Вскоре на пути им встретился всадник на черном коне – укутанный в меховой плащ, бледный ликом – это, конечно же, был Михаэль. Сани остановились, сам куратор спешился и подошел.

– Катерина Андреевна, – подал он руку дочери советника. – Надеюсь, вы в добром здравии.

Та молча кивнула и спрятала нос в складках плаща Илая. Норма не могла отогнать странное чувство, что вызывала у нее эта девушка. Ее невозмутимость не была схожа с просветленным спокойствием Руты, не походила на флегматичную фазу Дианы, когда та сыта и ее ничего не бесит. Нет, она была совершенно иной, как будто происходящее ее вовсе не интересовало. Неужели с ней так плохо обращались? Но она выглядит вполне здоровой и невредимой. Эта загадка тревожила Норму даже сильнее, чем собственное разбитое лицо.

– Михаэль, – кашлянув, заговорил Лес, – что нам делать? Мы получаем слишком противоречивые указания.

Наконец-то хоть кто-то это сказал.

– Давайте я кое-что проясню, – холодно отозвался Михаэль. – Вы