Увы, от его слов она заволновалась еще больше.

Кабинет министра не то чтобы преобразился разительно, но все же отличия бросались в глаза: мокрые и словно высушенные у огня бумаги теперь были повсюду – на полу, на подоконнике, даже на столе их стало в разы больше; карта, что висела на стене, теперь была разукрашена булавками-флажками, стрелками и спиралями, будто в генеральской ставке во время наступления. Сам граф Буль-Буль… Тьфу, вот же прицепилось! Граф Водяной воинственно расхаживал из угла в угол, заложив перепончатые руки за спину и выколачивая каблуками туфель пыль из половиц.

– Мне нужны фамилии, фамилии и должности каждого, до кого дотянулись твои липкие щупальца, гнилая ты каракатица! – рычал ундин, демонстрируя острые клыки.

Тот, к кому он обращался, непринужденно развалился на стуле в центре кабинета, аккурат под скелетом щуки-зубоскала. Аякс Бришес оказался мужчиной невысокого роста, с мелкими, будто собранными к центру лица чертами и неожиданно волевым раздвоенным подбородком. Движением головы он отбросил назад длинные темные волосы и пренебрежительно закатил глаза:

– Господин министр, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите. – Разумеется, он лгал, причем с акцентом. – К тому же я гражданин иного государства, вы сами понимаете, к чему наше недопонимание может привести. Я требую присутствия посла Алласа. Я требую адвоката.

– Я тебе устрою адвоката! – топал ногами ундин. – Габриэль! Он врет?

– В чем именно, граф? В том, что у него есть адвокат? – вежливо уточнил Габриэль.

Министр взревел и принялся яростно щелкать когтями. Неужели он всегда такой? Не похоже. Скорее напоминает человека, который крайне торопится.

– Он прекрасно понимает, о чем вы его спрашиваете, – поспешила успокоить его Норма, – просто не намерен делиться этой информацией, вот и тянет время. Кстати, протекции посольства он уже лишен, мы узнавали.

Аякс скосил на нее взгляд карих глаз:

– О, какие у нас тут водятся о-ча-ро-ва-тель-ны-е… легавые. Добрый день, мадемуазель. Как ваш ошейник, не жмет?

Она почувствовала, как заливается румянцем стыда и гнева. Гнева за прямое оскорбление ее призвания и стыда за то, что не знает, как ответить. За нее тут же вступилась Диана:

– Трепаться будешь в застенках с сокамерниками.

– А сейчас извольте отвечать на прямые вопросы, сударь, – поддержал ее Габриэль в своей манере. – Это значительно ускорит дело.

Аякс расхохотался. Поскольку его руки были надежно связаны за спинкой стула, он помогал себе демонстрировать веселье, шутовски дрыгая ногами. Отсмеявшись и снова откинув волосы, он злобно посмотрел на геммов исподлобья:

– А я буду нем… как рыба. И только попробуйте тронуть меня пальцем, грязи не оберетесь. Что, съели?

И в подкрепление своих намерений продемонстрировал стиснутые зубы, мол, теперь от него и звука не добиться.

– Придется его пытать, – развел руками министр. – Габриэль, распорядись, чтоб…

– Святые заступники, нет! – всполошилась Норма.

Граф посмотрел на нее с осуждением:

– И что же вы предлагаете в качестве альтернативы, м-м? Не думаете же вы, что у вас море времени, чтобы выудить из этого хитрого карася все, что нужно?

Норма принялась лихорадочно соображать. Здесь только она и Диана, Габриэль не в счет – он вообще служит другому ведомству, хоть и Сияющий. Лес тоже склонился бы к силовому методу, а Илай… ну разве что попытался бы спровоцировать Аякса своими дурацкими шуточками. Вот только этот бы на них не поддался – сразу видно. Вот если бы она смогла призвать сияние, которое могло оказаться ее личным даром! Но, с другой стороны, что бы это ей дало? Только отзвук его истинных чувств. Да, это можно было бы использовать, однако им нужны не его эмоции, а слова, даты, адреса! Отчаяние ласково обхватило ее горло и начало стискивать.

«Норма, Норма, это я! – зазвучал у нее в голове голос Илая. Как будто это мог быть кто-то другой! – Норма, я тут, кажется, надолго, тут такое закрутилось, ой-е!»

Брат даже изменил своей профессиональной привычке излагать факты сухо и по делу.

«Что там у вас происходит, хоть скажи? Мне нужны самые актуальные сведения!»

Норма отвернулась от уже опостылевшего насмешника Аякса и прижала руку к виску, сосредотачиваясь:

«Илай, ситуация патовая. Слушай…» – и она вкратце обрисовала расстановку сил в кабинете министра.

«Пф-ф, вот это как раз не проблема, – живо отозвался Янтарь. – Тащи туда Октава. От Инквизиции же задание? От Инквизиции. Вот пусть он тоже попотеет… Все, я убегаю, некогда!»

Как это ни больно было признавать, а брат был прав – без Экзекутора здесь явно не обойтись. И самое обидное, что Илай не додумался дозваться до своего дружка сам! Теперь придется вызывать его самостоятельно.

– Извините, – обратилась она к министру, развернувшись на подкованных каблуках ботфорт, – граф Водяной, мне придется отлучиться. Нужно вызвать сюда еще одного гемма. Его присутствие тут же разрешит проблему с допросом.

Аякс выразительно фыркнул, но губ не разомкнул.

Министр махнул рукой, раздраженно распушив головные плавники:

– Поторопитесь.

Диана на вопросительный взгляд сестры только пожала плечами и уставилась на карту прибрежных вод:

– Я тут останусь, присмотрю.

Норма с поклоном вышла за дверь, пытаясь сообразить, где же ей найти Октава и как быстро притащить его сюда. Но тут следом за ней вышел Габриэль. Он вновь оказался крайне предупредителен:

– Вы можете воспользоваться моим экипажем. Вот, возьмите перстень – с ним кучер не станет упираться.

Спустя несколько минут Норма уже тряслась по брусчатке в скромной карете, рассчитанной только на двух персон – такой компактной она была. Первой ее мыслью было отправиться в штаб Инквизиции, но, выглянув в окно, она сообразила, что торг идет слишком уж шумно, а значит, должен быть выходной день. Да, так и получалось. Тогда она высунулась наружу и крикнула кучеру, чтобы тот отвез ее к особняку барона Рункелиса в Мирском округе. Иного выбора, а главное, времени на терзания и сомнения у нее никак не было.

Особняк оказался скорее дворцом. Норме пришлось задрать голову, чтобы разглядеть край крыши и стоящие на ней фигуры серафимов, послушников и угодников. Похоже, отец Октава был глубоко верующим. И вдобавок жутко богатым, что как раз таки не удивительно. Едва завидев ее глаза, прислуга с поклонами пропустила Норму внутрь, подтвердив попутно, что молодой барин у себя. Норма поймала себя на мысли, что когда они только выпускались из учебки, то ожидали, что так их будут принимать абсолютно везде, но оказалось, что мир несколько сложнее и к геммам в нем относятся… по-разному.

Внутри она неожиданно для себя застала отца Октава – барона Рункелиса, одетого