Честно говоря, спецназовец ему, конечно, помог. На первой стадии сам бы он не справился. Уж больно непредсказуемой и страшной оказалась Зона. Он, конечно, ее знал. Неоднократно участвовал в экспедициях под эгидой Института. Но, как оказалось, ползать по вешкам в «калоше» и самостоятельно прокладывать маршрут есть две большие разницы. Однако теперь ничего не остается, как действовать в одиночку. Даже на своего агента он уже не должен рассчитывать.

После того что случилось у фермы, Илья перестал что-либо понимать. Они пришли по «маячку» за картой, а наткнулись на засаду. Как это следовало толковать? Так или иначе, но делать ставку на человека с «маячками» больше нельзя. А если нет «маячка», как выйти на след группы? Увы, следопыт из Дергача был посредственный.

Вот и получалось, что надо идти по карте к точке, где находится «объект». Если он наткнется на группу Нагаева, придется поработать винтовкой и пистолетом. Это будет непросто, но его агент поможет избавиться от лишних свидетелей. А если немного повезет, то он и вовсе опередит группу. Должен опередить, ведь Нагаев сильно хромает. Он это хорошо разглядел, когда наблюдал за группой с водонапорной башни.

Дергач посмотрел на карту. Надо же, обычный листок бумаги, а кое-кто отвалил бы за него огромную кучу денег. Нарисованная стрелка показывала, что от павильона надо свернуть строго на юг и пройти шестьсот метров (да, так и указано – 600 м) до окраин Лебедевки. На конце стрелки был нарисован очередной значок и две латинские буквы mm. Что бы они значили? В английском языке на эту букву начинается много подходящих к ситуации слов: главный, граница, склад, человек, волшебник, чудо… А также план, знак, и даже девица… Хм… Главный склад, почему бы и нет? Или главный человек? Вафида, по слухам, обладала очень богатой фантазией.

Ладно, разберемся…

Новосибирская Зона Посещения

Он брел прямо по шпалам, преодолевая сильную боль в спине, но не это являлось главным препятствием. Плохо, что у него поднялась температура, и даже два укола, поставленные с интервалом в двадцать минут, не смогли ее сбить. И «чудо-таблетки» уже не помогали. Купер знал, что препарат имеет побочный эффект в виде спонтанных галлюцинаций, и сейчас этот эффект, кажется, начал ощущаться. В какой-то момент, несмотря на все свое шотландское упрямство, он понял, что может и не справиться с заданием. Дергач, сволочь, его бросил, и на его внезапное появление надеяться не стоило. Как и на то, что Дергач самостоятельно выйдет на «объект». Слабак он, этот Дергач, хотя и строит из себя супермена. А сам он явно терял силы. Да еще эти странные картинки в глазах…

И, хотя до павильона оставалось меньше двухсот метров, он решил включить «аварийку». Купер понимал, что если по сигналу «аварийки» прилетит спасательный вертолет, то операция будет провалена. Однако если он без сил свалится между рельсами и сдохнет, то толку выйдет еще меньше. Точнее, не выйдет ничего. На черта дохнуть из-за какой-то спецоперации МИ-6, если его ждет родной Эдинбург?

Он вытащил из рюкзака блок аварийной станции и непроизвольно ахнул. Прямо из пульта управления с тремя кнопками торчал маленький осколок гранаты. Передатчик, оказывается, накрылся еще вчера, а он во всей этой суматохе даже не заметил. И это было совсем херово, как сказали бы некоторые его знакомые парни из российского спецназа. Полная жопа, по-русски говоря…

Теперь оставалось лишь одно – двигаться по железной дороге в надежде на то, что на него наткнется кто-нибудь из бойцов отрядов особого назначения MPST. Или в надежде на то, что он самостоятельно сможет добраться до Периметра. Но сначала он должен дойти до павильона, о котором сообщил хитрый Лукич в попытке обмануть смерть. Кто знает, если Дергач жив и сумел сохранить карту, возможно, они пересекутся около павильона.

И он дошел, капитан Джеймс Купер, офицер отряда особого назначения военной полиции Специальных Территорий. Вернее, добрел: с трудом переставляя ноги и мотаясь туда-сюда, словно смертельно пьяный человек. Добрел и рухнул у стены павильона, потеряв сознание.

Новосибирская Зона Посещения

На вершине холма они едва не стали жертвой очередной аномальной ловушки. Варнаков, возглавлявший поредевшую группу, в какой-то момент неожиданно ощутил прилив сил. Они поднимались на холм, а ноги сами понесли вперед, будто двигались под уклон. Он чуть ли не побежал, но его окрикнул Нагаев:

– Колян, ты помедленней.

Они шли сзади: старик и Закир. Старик правой рукой опирался на палку, а левой периодически цеплялся за правое, здоровое плечо Закира. Закир тоже выглядел неважно. Лицо покрылось потом, и дышал неровно, со всхлипом.

Варнаков приостановился.

– Что, подустали? Сейчас на холмик взберемся и передохнем.

Он так и рвался вперед. И мысли какие-то веселые стали. Хоть песни пой.

Он бы, наверное, и затянул бы чего, если бы вдруг не обожгло запястье левой руки. Так резко и жгуче, что он вскрикнул. Чертов браслет! А еще через секунду обомлел и замер как вкопанный. Он почти дошел до границы смерти – еще шагов пять, и переступил бы черту. За которой его бы спалило, как в топке.

Эта граница была обозначена черной, засыпанной пеплом землей и редкими остовами сгоревших деревьев. И по всей этой «поляне смерти» небольшими кучками валялись обгоревшие человеческие останки.

– Стоп! – крикнул Варнаков. – Идем вниз и вокруг.

– В чем дело, Коля? – удивленно спросил Нагаев. И с улыбкой продолжил: – Красота-то какая! А воздух? Как в Минеральных Водах…

– Это «черный курильщик», Равиль Салихович! – Колян подбежал и схватил старика за руку. – Уходим быстро.

Нагаев попытался что-то возразить, продолжая глупо улыбаться. Но Колян грубо потащил его вниз по склону. Закир поспешил за ними, что-то бормоча под нос.

Варнаков знал, что после кратковременной волны эйфории, создаваемой ментальным полем «курильщика», наступает откат, когда человека может охватить сильный страх. Настолько сильный, что он полностью теряет контроль над собой. Бывали случаи, когда люди, вырвавшись из-под гипнотического влияния «курильщика», мчались куда глаза глядят и гибли в других аномалиях. Колян, как ни странно, не испытывал даже признаков паники. Только сильно болело обожженное запястье. Но эта пульсирующая боль отрезвляла, как удары хлыста.

Зато Нагаев начал кричать и вырываться, норовя броситься прочь. Варнаков при помощи Закира завалил его в траву и прижал к земле. Так они держали старика минут пять, не давая тому вырваться. А вот Закир вел себя спокойно, продолжая бормотать под нос непонятные слова. То ли на татарском, то ли на арабском. Колян свободно говорил на английском и немецком, а вот в восточных языках был ни бум-бум. Вафида собиралась обучить татарскому, да не срослось.

Смотря на бесстрастное лицо Закира, Колян вдруг подумал о том, что почти ничего не знает об этом парне. Вафида вскользь упоминала, что в момент ее рождения Закиру исполнилось не то пять, не то шесть лет. Значит, родился он в конце восьмидесятых. Интересно, кем был его отец, и имел ли он отношение к Зоне? Мать-то, Гулия, точно имела и в Зоне бывала неоднократно. Вафида не раз шутила, что она потомственный сталкер по обеим линиям: вот почему в ее генетике черти покопались.