свете софитов. Перемещаясь по городу в составе крошечной мобильной бригады, он пользовался легкой камерой с быстрой протяжкой ленты и все снимал на свой страх и риск, не обращая внимания на контровый свет[50] и блики от блестящих поверхностей, характерных для Токио. Ирония в том, что эта работа напоминает фильм Фрэнсиса «От всего сердца» – своего рода памятник искусственности. И действительно, зачем же строить декорации Токио в павильоне, если Экорд мог замечательно снять его из окна второго этажа кофейни Starbucks?

В фильме есть только несколько крупных планов, благодаря которым Коппола хотела раскрыть характеры своих героев, показав их поведение применительно к открытому пространству и плотному потоку людей. Для этого среди хаоса магазинчиков по продаже видеоигр на перекрестке Сибуя кинематографисты установили лестницу и сделали с нее желанные кадры.

Получив новость о надвигающемся сильном дожде, они запрыгали от радости, бросили запланированные съемки интерьера, похватали оборудование и побежали к перекрестку, где на цифровом экране бесконечно крутили изображения слонов и динозавров. Коппола хотела заснять Шарлотту среди сотен зонтиков. Ну и что из того, что там им сообщили о надвигающемся тайфуне, который обещал стать крупнейшим со времен Второй мировой войны… (Интересно, над этой семьей что, довлеет проклятье тайфунов?) Впрочем, за съемками этот тайфун почти никто и не заметил.

Коппола свято следовала одной традиции: она снимала только на пленку. «Пленка дает некоторую дистанцию, и для меня картина становится больше похожа на воспоминание, – повторяла она. – Ну а видео – это скорее настоящее время».

Другими словами, Копполе хотелось ностальгии, она старалась снять картину так, как будто эти события вспоминаются спустя много лет. Не менее важен был и саундтрек. Музыка должна была идти фоном и стать для фильма столь же характерной, как закадровый голос для «Апокалипсиса сегодня». С этой целью София объединила свои усилия с музыкальным продюсером Брайаном Райцеллом, работавшим с ней еще на картине «Девственницы-самоубийцы». Результатом стал сборник эмбиент-попа, который позднее обзавелся собственной историей успеха.

Копполе были понятны все нюансы этой истории. Она чувствовала, когда нужно использовать юмор, связанный с разницей культур, а когда не стоило этого делать. Мы видим город глазами выбитых из колеи героев, в буквальном смысле неспособных понять, что вокруг них говорят окружающие. И каким же забавным и непринужденным получился фильм за счет того, что Мюррей свел все комические жесты к намекам и финтам своего возрастного персонажа!

Конечно, «Трудности перевода» расцвели за счет определенной импровизации и той спонтанности, вследствие которой можно было изменить запланированное место съемок обеда, но сама идея картины и все ее настроение были заранее полностью продуманы. Следующее поколение семейства Коппол очень почитает подготовительную работу. Можно сказать, что они помешаны на контроле вместо безудержных фантазий.

«…Дочь, выросшая на войне, может стать великим бойцом, – заметил Дэвид Томсон в справочнике «Новый биографический словарь кино», – или человеком, который пойдет на любую диверсию, лишь бы избежать безумного дыхания конфликта».

Элинор прилетела в Японию навестить дочь и тоже остановилась в Park Hyatt. Она удивилась тому, насколько Мюррей был выше всех своих коллег – он просто-таки возвышался над японской командой. Но при этом он излучал счастье. Они снимали сцену, когда Боб и Шарлотта убегают из бара, а разъяренный хозяин преследует их с пневматическим ружьем. Ее также поразило, как работает София – «с какой-то возбужденной расслабленностью». Роман стоял за второй камерой, ее внучку Джиа призвали в качестве статиста, а Элинор в последний момент передали видеокамеру для съемок документального фильма.

Эта ситуация очень позабавила Софию. «Когда я была маленькой, съемка кино казалась каким-то экзотическим занятием. Теперь она стала для моей семьи способом провести вместе вечер».

На улице царил хаос, хорошо знакомый Элинор, но в нем не было отчаяния и навязчивых идей. Помощники по производству и рекламщики, вооруженные потрескивающими уоки-токи[51], разворачивали пешеходов, велосипеды и случайные машины, которые пытались проникнуть в переулок, где шли съемки. Тем не менее ближе к ночи в кадр все же попали подвыпившие японские бизнесмены.

* * *

Отзывы на фильм были восторженными. София регулярно звонила родителям и сообщала последние новости, отдел рекламы уже был в курсе. «Мам, мы слышали, что в New York Times дали хороший отзыв! – она сияла от радости, у нее кружилась голова. – Эберт и Ропер[52] тоже одобрили!»

Элинор не могла не заметить, что в статьях часто упоминалось влияние отца. Но она так и не дождалась упоминания своего имени – даже когда авторы указывали на «тихую силу» дочери. Она вспомнила Италию, мать Фрэнсиса, которая однажды сказала журналисту: «Не забывай, что Фрэнсис получил половину своего таланта от меня».

Но Элинор была в восторге, когда ее дочь стала всего лишь третьей женщиной в истории, которую номинировали на премию «Оскар» за лучшую режиссуру. И она понимала, что никакой мужчина никогда не смог бы снять «Трудности перевода».

Кассовые сборы не заставили себя долго ждать. Почти 120 миллионов долларов, собранных по всему миру, ознаменовали прибытие Софии Копполы в землю обетованную артистического и коммерческого успеха, который Фрэнсис приобрел благодаря «Крестному отцу». Оба они сняли свои фильмы в возрасте 32 лет, хотя и картины, и обстоятельства их создания были совершенно разными. Фактически эффект «Трудностей перевода» заключался в том, что режиссер была в меньшей степени Копполой и в большей – Софией, то есть самой собой. А с другой стороны, можно считать и так, что она стала даже больше Копполой, чем раньше. Теперь человек, услышавший эту фамилию, прежде всего думал о ней, и неизбежных сравнений с отцом уже не было.

В фильме было множество длиннот, на которые никогда бы не решился ее отец. Первый кадр с Йоханссон в прозрачных розовых трусиках, снятый сзади, заставил причмокивать языком даже самых чопорных зрителей – он предполагал наличие в брошенной Шарлотте некоей сексуальной тоски. Но все не так просто: в ее общении с Бобом присутствует некоторый эротический заряд, но он никогда не выйдет за рамки флирта. А на прощание раздается тот самый знаменитый шепот, в котором никто не может понять ни слова. Это что-то настолько интимное, что даже зрителям об этом знать необязательно.

Фильм «Трудности перевода» был номинирован на четыре «Оскара»: за лучший оригинальный сценарий, за лучшую режиссуру, за лучшую мужскую роль и за лучший фильм. Начался знакомый танец: гала-ужины, вопросы и ответы на сцене, интервью, шикарные церемонии и усталость. Копполе дарят столько букетов, что ее комната становится похожа на похоронное бюро. Парады ей не идут.

Вечером она