Он трясёт головой, что не требует большого усилия, когда вас и так трясет, словно шары национальной лотереи во время розыгрыша.

— Я ничего не знаю!

Я ему улыбаюсь.

— Мне кажется, ты будешь настоящей королевой в тюрьме, Раймонда! Там тебя будут ценить. Кругом одни мужчины; мечта!

— Мне не в чем себя упрекнуть.

— Тебе, может быть, и не в чем, потому что у тебя совесть гибкая, но мне — есть в чём, Раймон. Мне — да!

Я постукиваю себя по затылку, который всё ещё чувствует боль.

— Насильственные действия против офицера полиции, мой зайчик, совсем не лучшее начало.

— Что вы такое говорите?

— Я навёл справки: ты ушёл с корриды сразу после нас. Ты нас поджидал у толстой коровы в порту, где вы и занимались своими испанскими оргиями во время предыдущих круизов. В твоём массажном кабинете я обнаружил такой миленький дипломчик в рамке, который гласил о том, что ты прошёл курс каратэ, розовая деточка. Когда я вошёл в номер вслед за красивой пидовкой с рыжим париком, ты меня выключил безукоризненно. Прими мои комплименты, работа отличная! Ты бы научил меня этому приёму, цветок зефира.

Я засучиваю рукав.

— Вот где всё осложняется, мой лоскуток, это когда малышка Метида сделала мне инъекцию болтливого сиропа, вот в этом месте… Видишь красную точку под волосами? Вы все запаниковали, заметив, что я роюсь в вашем умильном закутке и задаю каверзные вопросы. Вам нужно было узнать любой ценой, что нам известно. Так что, сыворотка of verity[108], не так ли? Рискованно, но эффективно! Вы меня допросили, и я вам сказал, находясь в искусственной коме, что я ничего не знаю, и у вас поднялось настроение. Когда я очнулся, я чувствовал себя гораздо слабее, чем это было бы от самого удара. Знаешь, я не первый раз получаю плюхи, и я знаю дозы и какие бывают последствия. Я почувствовал нечто другое. Вы догадались переставить стрелки моих часов, чтобы я не узнал, сколько времени я был в отключке. В таких делах не стоит слишком увлекаться, мои куколки. Первые попавшиеся мне на глаза часы усилили мои подозрения. А ещё я должен тебе сказать, что кровоподтёк на скуле у Метиды мне показался не совсем настоящим. Он сошёл полностью с её мордашки, когда она сняла грим. И потом этот пресловутый негр… Метида, толстая содержательница борделя… Для того, чтобы отвести от тебя любые подозрения. Вы перестарались со своими выдумками, девочки! Вы плохо учились у Тантана[109]. Негр! Так сразу! Разумеется, что же ещё может быть столь непохожим на тебя в смысле примет? Мастерицы! Искусные вышивальщицы с невинными личиками! Ничего удивительного с вашей страстью к мифологии. Знаешь, что я тебе скажу, Раймон? Вы мифоманки!

Я умолкаю, оказавшись вверх ногами под столом по прихоти моря.

— Скажи мне правду, Раймон, ты же знаешь, она уже стучится в дверь, её ждут! К чему упорствовать, отпираться? Зачем оттягивать то, что уже не изменишь? В преступных сообществах вроде вашего, кто колется первым, того и ласкают, берегут. Присаживайся, тебе положен десерт.

Ослица мотает головой.

— Мне нечего сказать!

— Ну, что ж, глупышка, мой товарищ Берюрье заставит тебя говорить. Если бы ты знал, сколько свирепых горилл он сделал разговорчивыми и без сыворотки правды! Хрящами, дружок! Он любит ручную работу. Он просто мастер мордобоя.

— Я не сделала ничего плохого, господин комиссар, клянусь! Да, я вас ударила, признаюсь. Но в остальном у меня спокойная совесть.

— Свою совесть ты, похоже, смазал анестезирующей мазью. Не забывай, что кроме пропавших в этом деле появилось два трупа с тех пор, как корабль отправился в плавание.

Он подпрыгивает.

— Что вы сказали? Два трупа?

— Настоящих, в которых больше пуль, чем в мишени армейского тира. Гильотина тянет к вам руки, товарищ. И если я могу себе позволить этот каламбур, она уже держит вас за горло!

Раймон падает в обморок.

* * *

Я не стал приводить его в чувство. И к тому же, очень честно говоря, я верю в его невиновность.

Она явилась мне сразу! Стала для меня очевидной. Ведь спросил же он у своего вероятного сообщника, когда был с ним наедине: «И потом, мы же ничего плохого не сделали?» И сейчас этот обморок, когда он узнал о двойном убийстве… Столь непритворный! Такое не придумаешь.

В голове у меня бурлит. Мой мозг вот-вот лопнет! Он трещит как пожар! От него, наверное, валит дым. Я подогрел мозги, ребята! Нельзя допустить, чтобы они остыли. Надо лезть из кожи!

Чёртов корабль! Его прославленный тоннаж вдруг стал величиной с орех! Мы просто личинки на щепке! Горстка остолопов, брошенных в мстивые волны.

Мне потребовалась уйма времени, чтобы добраться до сауны. Мой путь удлинился в четыре раза в связи с тем, что пришлось лавировать и съезжать назад. Но вот я и на месте. В баре у бассейна я приметил рупор, которым зовут купающихся! Я его изымаю и, не прекращая качаться, становлюсь на пороге массажного кабинета.

То, что я хочу сделать, может быть, и глупо. Но я обожаю глупости (вам это известно, мои бедненькие). Я думаю о тех обедах, которые заказывал Анн, о том, что мне сказала Камилла. Я думаю о многом другом: и вот так хорошо подумав, я говорю в рупор. Раздаётся мой голос, замогильный, зычный, волнующий, низкий, ясный.

— Алло! Алло! — выдаёт ваш Сан-А. — Вниманию всех пассажиров! Несмотря на шторм и его последствия, мы просим всех сохранять полное спокойствие. В результате разрыва соединительного шва образовалась сильная течь. Возможно, помпами воду откачать не удастся, поэтому необходимо подготовиться к эвакуации. Каждый должен взять пояс безопасности в своей каюте в том месте, которое указано на табличке позади двери. Затем пассажиры должны идти к шлюпкам, специально для них предусмотренным. Никакой паники! Наши сигналы бедствия услышаны, и помощь идёт!

Ну как вам этот текст, мои козлики? Разве не документальная литература? Разве не чувствуется, что мы на борту «Титаника»?

Мне остаётся только подождать результата. К счастью, «Мердалор» швыряет ещё сильнее. Нет нужды распалять воображение, чтобы представить себе эту течь! Моё объявление, похоже, было услышано всеми пассажирами, вы бы видели эту сцену спасайся-кто-может! Капитан и мужчины первыми! Женщины и дети после, если хватит места и не будет перегруза в шлюпках. В коллективных паниках, что бы там ни пели, герои встречаются редко! Они устали, как сказала бы Кристина[110]!

Вода продолжает хлестать из бассейна. Полными вёдрами, которые разливаются во все стороны по воле бортовой и килевой качек. Она плещется у массажистов, как и везде. Слышатся плюх, флок, чбитзз. Я не знаю, что его сегодня укусило, это Средиземноморье, но оно расходилось не на шутку! Оно превратилось в эпилептика! Противное! Злое! Бешеное! Фурия, одним словом, если уж применять сочные эпитеты. Моё внимание привлекает продолжительный скрип. Я делаю ухо лопаткой, пытаясь определить источник этого звука. Поверьте мне или сломайте свой фундамент, но это старый англичанин, который решил поскакать в гимнастическом зале по соседству. Прямой, на деревянном коне, он гарцует наперекор тайфунам! Как будто самое время заниматься конным спортом! В коробке скоростей происходит переключение. Учтивый подданный британской им-пэрии переходит в галоп. Нно! Нно! Бадабум, бадабум, бадабум! Берберская фантазия! Йохооо! Техасское родео! Шторм? Да он его и не заметил, мистер Мудл! Бывший майор индийской армии, как я думаю, держится на своём парадном коне, как будто показывает новобранцам в военной школе Хорскикет! Дагада́, дагада́, дагада́! Он представляет себя в открытом поле среди африкандеров. Преследует зулусов! Летит к Наполеону. Хочет остановить Груши! Разделить победу при Азенкуре! Как если бы вся Англия скакала посреди кораблекрушения! Бадабум, бадабум, бадабум! Вот так, невозмутимо, бессознательно! Наперекор судьбе, всегда. Надо видеть, как он идёт на штурм! Его худой зад приподнимается в ритме. Иногда его конь ложится почти пластом, но он держится в седле! Искусный, я бы сказал, всадник! Хотел бы я увидеть его на коне из плоти, на настоящем, чистокровном, с родословной! Но об этом в другой раз, мои милые, ибо моё внимание переключается на какое-то движение со стороны сауны.