как Мелисса все это организовала. Как они с мамой и папой разъехались в разные концы нашего городка, чтобы поговорить с руководством местных компаний. Просто не верится, что это та самая женщина, по соседству с которой мы совсем недавно поселились. Впрочем, повторяю: она умнее, чем сама о себе думает.

Кайл засыпает, слушая трескотню детей и россказни обо всем на свете, начиная с истории про одного мальчика из школы, Михея, который может засунуть макаронину в нос, а вытащить изо рта, и заканчивая объяснениями Эммы, почему она больше не любит розовый цвет. Дети вскоре тоже засыпают. Любуюсь на них и снова дотрагиваюсь до Кайла – хочу убедиться, что он сейчас здесь с нами.

Лежу в темноте, и меня по-прежнему бьет дрожь. Не то от благодарности, не то просто от избытка чувств. Я знаю очень многих, вернувшихся со службы. Им не то, что не предложат бесплатно машину помыть, – и слова-то доброго никто не скажет. Они возвращаются домой и тихо, молча, без шума пытаются снова влиться в общество. Я думала, так будет и с нами. Однако порой случаются такие неожиданности, что переворачивают все с ног на голову…

Перекидываю руку через сопящего во сне Итана, опускаю ладонь Кайлу на грудь и закрываю глаза.

Глава семнадцатая

«От прикосновения любви каждый становится поэтом».

Платон

МЕЛИССА

Я никогда в жизни ни для кого не сделала ничего хорошего. Это чистая правда. Жила в своей скорлупке – тридцать девять лет вела одинокое, унылое существование. Мне было до смерти страшно приходить в разные компании и просить сделать для Кайла что-нибудь приятное в честь его возвращения. Первые два раза со мной ходили Филлип и Мириам. А потом мы стали действовать поодиночке. Держать все в секрете от Гретхен и детей было очень волнительно и приятно. Тебя будто током прошибает. Я каждое утро приезжала пораньше в универмаг, а Роберт дал мне три выходных, чтобы, по выражению Глории, «прочесать улицы».

Вспоминаю, как Кайл заходит в клуб и смотрит на Гретхен, а она, не подозревая о его присутствии, продает кому-то торт на ярмарке. Филлип улыбается, Мириам плачет. Навсегда запомню, как Гретхен вскрикнула, запомню ее ошарашенное лицо. Лучший вечер в моей жизни!

На кухонном столе стоит купленный два дня назад рулон упаковочной бумаги. Купленный впервые за много лет, ведь я не делала рождественских подарков, и упаковочная бумага мне была ни к чему. Гретхен помогла выбрать подарок для Мириам – гольфы. Я решила, что подарок скучный, однако, по словам Глории, ничто так не радует Мириам, как добротная пара гольфов. Я купила ей три пары. Филлипу подарю сигары. Эмме – игру; продавщица в детском отделе универмага посоветовала. Итану – футбольный мяч. А Кайлу – перчатки и новую зимнюю шапку, чтобы голова не мерзла.

Поднимаю и разглядываю подарок для Гретхен. Это фоторамка. Сверху надпись – «Сестры», внутри – наша фотография. Мы стоим под елкой у нее дома. А внизу – записка, которую она нашла в квартире Рамоны.

Я оформила рамку в городе и с тех пор, как забрала готовый подарок, не могу наглядеться. Что, если бы Кайл и Гретхен решили переехать поближе к его родителям, а не к Мириам? Что, если бы домовладелец попросил сообщить о смерти Рамоны какого-нибудь другого соседа или плюнул бы и решил вообще ничего не сообщать? Случись хоть что-нибудь, любая мелочь не так, и я никогда не узнала бы, что Гретхен – моя сестра. Мы и по-соседски вряд ли бы с ней общались. Я бы сидела дома в четырех стенах и ей с детьми желала бы того же самого. Прислушавшись к себе, отчетливо чувствую: это провидение указывает мне путь.

Закончив упаковывать подарки, хватаю чашку кофе, кусок кекса от миссис Клаус (прикупила вчера вечером) и спешу на работу. Сегодня в универмаге Уилсона будет столпотворение – все, кто еще не успел купить подарки, ринутся наверстывать упущенное.

В час дня звонит телефон. У меня как раз перерыв. Наверняка Гретхен звонит – пригласила меня сегодня после работы, в шесть вечера, на рождественский ужин и хочет напомнить, как готовить фисташковый салат. Боится, что я забуду. Пудинг, маршмеллоу, ананас и взбитые сливки. Что тут сложного?.. Стараюсь говорить бодрым голосом, а то она жалуется, что по телефону я всегда кажусь сердитой.

– Мелисса, это Роберт.

Его не было в конторе с понедельника – внуки приехали погостить. Сердце замирает – наверное, есть новости.

– Вчера был потрясающий вечер. Вы проделали колоссальную работу.

– Спасибо, Роберт, – говорю я, засовывая долларовую купюру в автомат. – Хороший сюрприз получился для Гретхен и ее детей.

– Это точно. А сейчас, если вы готовы… у меня сюрприз для вас.

Наклоняюсь, чтобы достать пачку соленых крендельков. Сердце бешено колотится.

– Мне позвонили по поводу вашего брата.

Я с улыбкой плюхаюсь на стул в комнате отдыха.

– Готовы?

– Да.

– Мы не сразу смогли его отыскать, потому что в документах на усыновление приемная мать указала фамилию своего отчима, а не биологических родителей. Нашлось несколько мужчин с указанной фамилией, с одним и тем же именем. Словом, мы в итоге узнали фамилию, данную ей при рождении, и выяснили, что в 1976 году Рамона Мак-Крири родила мальчика, который затем был усыновлен Лестером и Сьюзен Линтонами.

Мысли с сумасшедшей скоростью проносятся в голове, пока я пытаюсь записать подробности на обратной стороне лежащего на столе журнала.

– Если хотите, могу передать вам личные данные Брюса.

Быстро и неразборчиво царапаю нужную информацию на журнальной обложке, перевожу дух, благодарю Роберта и кладу трубку.

Набираю номер мобильного Гретхен – срабатывает автоответчик. Сообщение оставлять не буду – хочется ей лично обо всем рассказать. Я очень волнуюсь, как и в тот раз, когда Роберт сообщил, что нашел мою сестру. Имена Лестера и Сьюзен Линтонов мне смутно знакомы. Прежде чем вернуться на работу, снова пробую дозвониться до Гретхен на домашний и мобильный; опять и там, и там срабатывает автоответчик. Прячу журнал в шкафчик и до конца рабочего дня всеми силами пытаюсь отвлечься и не думать о случившемся. Все равно, что положить перед ребенком конфету и запретить ее трогать следующие четыре часа.

Дел по горло, и время пролетает быстро. Имена Линтонов по-прежнему не выходят из головы. Навожу порядок в отделе, и вдруг в памяти всплывает знакомое лицо. Пульс подскакивает. Бегу наверх в комнату отдыха, набираю нужную комбинацию цифр на замке, рывком распахиваю шкафчик и хватаю с верхней полки журнал. Снова зачитываю имена, и в горле встает ком.

Бегу прочь,