– Фиро, подожди, я должна тебе сказать… – Таша осеклась, задыхаясь обжигающим воздухом.

– Иди, не говори ничего, – голос мертвеца, как всегда тихий, звучал еле слышно.

– Позволь мне сказать, – настояла Таша.

Она подошла вплотную к виверну и взяла его за повод.

– Я знаю, что ты скажешь. Я боюсь того, что ты скажешь.

Мертвец тронул чудовищного зверя, понукая идти, но девушка настойчиво удержала монстра за узду. Виверн заворчал и испуганно, непонимающе мяукнул. Поймав взгляд Таши, Фиро болезненно прищурился, словно ослепленный ярким лучом солнечного света:

– Не говори зря, не трать слов. Ты же сама все понимаешь.

– Понимаю.

– А если понимаешь – беги прочь. Я для тебя лишь погибель. Что я могу дать тебе, кроме смерти и тьмы? Такие, как я, хуже прокаженных, ибо те еще живы, а во мне давно нет ни жизни, ни души. Не тянись к грешникам, принцесса, их не спасти, проклятый не найдет прощенья и тебя утащит за собой во тьму.

– Разве только святые достойны любви? – с мольбой спрашивала принцесса, ощущая, как холодный ветер, словно змея, обвивает ее тело. – Разве не ты приходил ко мне на помощь в самые страшные дни моей жизни? Разве нет у меня прав на выбор и благодарность?

– Твое главное право – жить. Поняла?

Фиро смотрел на принцессу сверху вниз, и его незамутненные глаза сияли, отражая небо, изрисованное белыми перьями облаков. Отпустив повод, он наклонился и, протянув руку, коснулся Ташиной щеки. Девушка закрыла глаза и прижалась к жесткой шершавой ладони, мечтая о том, чтобы этот миг продлился как можно дольше. И мертвец не спешил убирать руку, не в силах оторваться от живого тепла, согревающего напряженные холодные пальцы.

Виверн фыркнул и дернул головой. Фиро молниеносно подхватил поводья, а Таша отошла в сторону, пропуская огромного крылатого зверя, который в развалку двинулся к краю крыши. Он сделал несколько шагов, неуклюже запрыгал и, оттолкнувшись от невысокого бордюра, взлетел. Таша смотрела вслед всаднику на черном монстре, пока тот не превратился в черную точку.

* * *

Таша ждала, когда за ней приедут из лаПлава. Мысли о доме почему-то не радовали. На душе стало пусто и мрачно. Дом. И что дальше? Снова Байрус с его мамашей? А если нет, то что? Ведь там не будет веселой Тамы, не будет даже Черныша. Да и как она посмотрит в глаза родным? Блудная овца, вернувшаяся в родное стадо.

Ночами принцесса не спала, сидела на подоконнике, глядя в сад, как делала когда-то в лаПлава. За окном шел снег, безжалостно погребая под белым пологом двор и дорожки сада, вычищенные слугами днем. Там и тут из-под снежных куч тянули цветастые головки еще живые цветы. Тропические растения, заполонившие сад, почернели и скукожились, не выдержав холодов. А снег все падал, и к середине ночи сугробы почти доросли до окон.

Закутавшись в меховой плед, Таша села на кровати, так и не переодевшись в ночную сорочку. Тишина, глубокая и спокойная, какая наступает только в снежную зимнюю ночь, погасила звуки. Не пищали мыши, не шептались за стенами слуги, кони не храпели во дворе. Лишь один звук, едва слышный, неожиданно нарушил эту монолитную гармонию безмолвия. Кто-то тихо поскреб подоконник. Таша подумала, что ей почудилось, но скрежет повторился снова.

Встревоженная нехорошими предчувствиями, девушка выглянула в окно и вздрогнула. Под стеной, по колено утопая в снегу, стоял Кагира. В его пустые глазницы забился снег, который не могло растопить холодное тело зомби. Белая снеговая полоса шла с головы на спину, словно грива седой гиены. Иней блестел на складках длинного широкого плаща, скрывающего огромную, как валун, фигуру.

– Открой мне окно, дитя. Открой, – казалось, что свистящий голос сочится сквозь стены.

Таша медлила, но Кагира был настойчив, и, завороженная, она подчинилась. Сдвинув засовы, распахнула легкие деревянные створы, впуская в комнату ночной холод. Темной тенью мертвец метнулся внутрь, тут же заполнив собой объемное на первый взгляд пространство.

– Что тебе нужно? – дрогнувшим голосом спросила принцесса, пятясь к двери.

– Ты, дитя. Ты мне нужна. Я пришел за тобой, – дружелюбно ответил монстр и, как обычно, по-собачьи сел на ковер, упираясь одной парой рук в пол, а другую скрестив на груди.

– Зачем я тебе? – Таша похолодела от страха, понимая, что жизнь ее висит на волоске, ведь убежать от Кагиры невозможно.

– Хочу взять тебя в ученики, – зомби миролюбиво склонил голову, и из пустых глазниц ручейками потек растаявший снег.

– Какой из меня ученик? – не поверила девушка. – Я ничего не умею, у меня нет ни дара, ни таланта.

– Не обижай меня, дитя, ведь не нужно быть хорошим учителем, чтобы сделать гения из гения. Я выбрал тебя.

– Не хочу, – решительно отрезала Таша. – Я уже поняла, что искусство некромантии не по плечу слабым девам.

– Не пытайся обмануть меня. Слепого не одурачить словами. Я слышу фальшь в твоем голосе, так что не лги себе.

Таша не ответила, снова отрицательно помотав головой.

– Эх, принцесса, ты упряма, как все дети. Зачем спорить с тем, что предрешено? Что останавливает тебя, что держит?

– Меня ждут дома, я соскучилась по родным и друзьям.

– О чем ты, дитя? Родным ты не нужна, а друзья… Вспомни, сколько бед свалилось на них из-за тебя? Так что слушайся меня, слушайся старого Кагиру.

Зомби принялся раскачиваться из стороны в сторону, и Таша невольно повторила его движения, впадая в транс. Мысли расплылись, все заготовленные аргументы испарились, и лишь слова Кагиры казались теперь истиной, единственной и неоспоримой.

– Мы пойдем с тобой вместе на юго-восток, и я научу тебя всему, что знаю.

– Мы пойдем, – завороженно повторила Таша, но, собравшись с мыслями, снова попыталась возразить четырехрукому мертвецу. – Я не хочу идти!

Поняв, что транс не подействовал, Кагира перестал раскачиваться, и Таша тут же почувствовала, каким ясным стало сознание. Не дав девушке собраться с мыслями для нового настойчивого протеста, зомби выложил свой последний, решающий козырь:

– Идем, дитя. Ты не пожалеешь. Я научу тебя всему, что знаю. Я дам тебе силу, и ты сумеешь защитить друзей и отстоять свой замок. А еще, дитя, я научу тебя тому, чему не учил других учеников. Я открою тебе тайну воскрешения, – длинная рука протянулась к девушке и коснулась ее груди, ногти-серпы блеснули в опасной близости от Ташиного лица. – Ты сумеешь помочь тому, кто держит в своих холодных руках твое бедное сердце.

– Помочь Фиро? – выдохнула принцесса, понимая, к чему клонит ее страшный собеседник. – Не шути так, никому не подвластно бессмертие, даже адскому Кролику, даже тебе… Что смогу я? Неумелая и неспособная. Мне понадобится тысяча жизней, чтобы научиться хотя бы трети ваших умений!

– Пойми, дитя, дело не в силе и не в способностях. Я открою тебе секрет! Есть умения, которые гораздо важнее и полезнее.