Прошлое — штука интересная, бывает, всеми силами пытаешься вытолкнуть его за грань бытия, а оно не хочет, возвращается, и, как всегда, неожиданно. Сегодня ночью Владимир слышал о прибытии на аэродром батальона ВДВ, но не придал этому значения. Голова была занята другими, куда более важными делами. На построении слова Овсянникова опять прошли мимо уха, не до того. И вот, подходя к своему дому, Владимир Ливанов неожиданно столкнулся лицом к лицу с живым напоминанием о делах минувших.

— Володька, ты?! — попавшийся навстречу капитан с малиновыми петлицами на форме десантника раскинул руки в стороны и бросился к летчикам.

— Товарищ капитан госбезопасности… — машинально отреагировал Ливанов и застыл соляным столбом. — Дядя Степа, Степан Анатольевич!

— Ты! Вот так встреча! — Дядя Степа стиснул Владимира в объятьях. — Живой!

— Да живой я, живой, — слегка ошарашенный летчик еле освободился из медвежьих объятий десантника. — А вы как здесь оказались?

— Ночью приехал вместе со своим батальоном. Это ты будешь нас сбрасывать?

— Нет, мы только бомбим. Для вас отдельный полк. Вон видите те четырехмоторные комоды?

— А ты в дальней бомбардировочной? Давай рассказывай — как дела, как жизнь? Домой часто пишешь? Вижу, до старшего лейтенанта дослужился. Молодчина! Я всегда знал, что ты многого добьешься!

— Капитан Ливанов, товарищ капитан госбезопасности, — вмешался Хохбауэр.

— Так это о тебе речь шла? Поздравляю! — Степан Анатольевич отступил на шаг и хлопнул Владимира по плечу. — Я ночью слышал, повысили вашего командира и двух самых лучших летунов.

— А что мы стоим? Время есть? Пошли в гости!

— Десять минут для старых друзей найду, — капитан Верхотин бросил взгляд на часы. — Показывай, как вы здесь обосновались.

Оба, и Ливанов, и Верхотин, искренне радовались неожиданной встрече. Разница в возрасте теперь для них значения не имела. В доме Макс вежливо извинился и ушел в свою комнату, а земляки поставили на электроплитку чайник и расположились в комнате Ливанова. Расспросы, воспоминания, все как положено. Лица земляков буквально светились от радости. Естественно, оба и словом не обмолвились об истории с Назмиевым, как будто и не было ничего.

Верхотин расспрашивал о службе в бомбардировочной авиации, удивился, узнав, что у Владимира это уже вторая война.

— Молодежь, а быстрее нас успеваете. Эх, страшное время, и не знаешь, куда тебя судьба забросит: в огонь или помилует.

Сам он два года назад перевелся в армию, служил под Воронежем, осваивал десантное дело. В званиях рос медленно, но зато быстро получил под свою команду целый батальон. Как понял по разговору Владимир, готовили десантников серьезно, спуску на учениях не давали. Всё в полном соответствии с заветами Суворова. Большое значение придавалось физической и огневой подготовке, сплачиванию подразделений, диверсионно-подрывной работе.

Между разговором Владимир извлек из планшета и показал дяде Степе газету со статьей о бригаде Василия Наговицына.

— Это твой дружок? Помню, как он на дерево с букетом лазил, — рассмеялся Верхотин, — а ты тогда его на земле прикрывал. Вот, значит, как жизнь повернулась. Ваше поколение нас во всем опережает. А с той девчонкой как сложилось?

— Женился Вася. Детей растит, остепенился.

— Вот она, первая любовь! — при виде набежавшей на лицо Володи тени Верхотин поспешил перевести разговор в другое русло: — Как думаешь, скоро высадка? Я мыслю, нас долго на аэродроме держать не будут.

— Все верно. Англичане сопротивляются, дерутся, как бешеные, но мы их давим. Уже ломаем и гнем. Сегодня небо было нашим.

— А раньше?

— Раньше было хуже, — признался Ливанов, — несли большие потери от истребителей. Немцы даже отказались использовать пикировщики «Ю-87», слишком часто гибли. Почти весь корпус выбили. И у нас, пока не перешли на ночные налеты, было грустно.

— Жалко ребят. Земля им пухом.

— Земля пухом, — повторил Ливанов. — Да, совсем забыл. Ночью полетов не будет, так что приглашаю на банкет.

— Прямоугольник обмывать? Приду. С тебя, капитан, причитается. Чтоб не последний раз.

— Заметано. Жду. Сначала официальная часть за ужином, а потом сообразим.

Все прошло по намеченному плану. Торжественное застолье с официальными речами и здравицами в честь героев. Много хороших теплых слов прозвучало в адрес полковника Овсянникова. Говорили ребята искренне, командира в полку любили и были за него рады. Хорошо, что Ивана Марковича ценят не только подчиненные, но и начальство. Одновременно с командиром поздравляли экипаж капитана Ливанова.

Потом, как принято, группа товарищей незаметно перебралась в квартирку Ливанова и Хохбауэра. Это они думали, что незаметно. На самом деле старший политрук Абрамов, провожая взглядом очередного неожиданно засобиравшегося летчика, хитро подмигнул Овсянникову. Тот в ответ молча кивнул головой и положил руку на плечо помполита, дескать, вижу, знаю, пусть гуляют.

Неофициальная часть мероприятия прошла куда живее и веселее официальной. На стол выставили бочонок с вином, Паша Столетов настраивал гитару, ребята нарезали сыр, зелень, кровяную колбасу. Капитан Верхотин вызвал своим появлением небольшую панику, но Ливанов быстро всех успокоил, представив товарищам гостя. Ну а раз комэск ручается за энкавэдэшника, то и остальные его приняли. Тем более, что Степан Анатольевич держался с ребятами по-свойски, без выпендрежа.

Поздним вечером в гости заглянул сам полковник Овсянников.

— Ну, куда повскакали? — пробасил Иван Маркович. — Куда бочонок потащил?

— Так это моторное масло, — нашелся Гордеев.

— В дубовой бочке? Ну, орлы, даете! Где виновники торжества? — с этими словами полковник поставил на стол бутылку коньяка. — И десантура здесь! Быстро боевое слаживание провели. Ну, что застыли? Разливайте и давайте за ребят.

Гулянка продолжалась до полуночи. Люди, неоднократно глядевшие смерти в глаза, умели ценить мелкие житейские радости и редкие праздники. Жизнь-то продолжается. Тем более что присутствие за столом десантника яснее ясного говорило, что война скоро закончится. Если дело дошло до сухопутных частей, то недолго еще осталось летать на бомбежки Острова.

На следующий день Ливанов, Хохбауэр и Гордеев взяли увольнительные и отправились в город. Война войной, а бросать девушек нехорошо. На этот раз проблем с увольнениями не было, желающих ехать в город оказалось на удивление мало. Инженерным подразделениям и БАО сегодня не до отдыха — работы навалилось по горло, времени даже на сон не остается. Весь технический и вспомогательный персонал занят ремонтом техники и расквартированием прибывающих на воздушную базу частей.

Из летного состава полка большинство предпочло поездке в город незатейливый отдых на аэродроме. Тем более что погода так и шепчет: падай и спи до вечера, чтобы с запасом на грядущее наступление. Середина осени. Небо затянуто серой хмарью, пасмурно. С небес регулярно сыплет холодной моросью. Нет, в такую погоду собаку из дома не выгонишь, не то что самому куда-то ехать.