Мы прошли мимо семи маленьких человечков, от трех до четырех футов ростом, в компании высокой хорошенькой брюнетки. На всех были средневековые наряды. Мы изрядно удивились, но я заметил на их лицах макияж, и тут явно не обошлось без антизагара. Африканские пигмеи. Возможно, группа туристов от ООН, а девушка, видимо, экскурсовод.

Рона Коула не было там, где я его оставил.

– Наверное, смылся от греха подальше, – предположил я. – Еще никто никогда не сбивал все гляделки.

– Это не запрещено.

– Не запрещено, но это уже чересчур. Его могут как минимум не пускать больше в парк.

Джилл потянулась на солнышке. Она была большой и золотистой. Будь она поменьше, могла бы стать звездой мужского видеожурнала.

– Пить хочется, – сказала она. – Есть тут поблизости фонтанчик?

– Конечно, если его не заткнули. Это же…

– …Свободный парк. Ты хочешь сказать, что даже за питьевыми фонтанчиками никто не следит?

– Стоит сделать одно исключение, и все посыплется. Если кто-нибудь ломает фонтанчик, его чинят ночью. Если я увижу, что кто-нибудь ломает фонтанчик, я ему накостыляю. И не только я. Шарахнет раз-другой парализатором, глядишь, поумнеет.

Фонтанчик был цельным бетонным кубом с четырьмя кранами и металлической кнопкой размером с ладонь. Ее было сложно нажимать и сложно испортить. У фонтанчика стоял Рон Коул с растерянным видом.

Он обрадовался, завидев меня, но уверенности в себе у него не прибавилось.

– Это Джилл Хейз, вы знакомы.

– Конечно. Привет, Джилл.

Употребив ее имя по назначению, он немедленно его забыл.

– Мы думали, ты смылся, – сказала Джилл.

– Я пытался.

– И?

– Вы же знаете, как сложно устроены выходы. И это правильно, а то через них мог бы проскочить кто попало.

Рон запустил обе пятерни в волосы, но его прическа ничуть не изменилась.

– В общем, все выходы перестали работать. Наверное, были подключены к той же схеме, что и гляделки. Я этого не ожидал.

– То есть мы заперты, – подытожил я.

Досадно. И в то же время я испытывал странный трепет.

– Как по-твоему, это надолго?

– Без понятия. В парк нужно прислать новые гляделки. А еще починить систему лучевого питания, разобраться, как я ее поломал, и закрыть лазейку. Наверное, мою троянскую гляделку уже разобрали на части, но полиция этого не знает.

– Да сюда попросту направят копов, – сказала Джилл.

– Посмотри по сторонам.

Повсюду валялись детали гляделок. Ни одна не уцелела. Только совсем тупой коп полезет в свободный парк.

Не говоря уже о том, что это испортит атмосферу парка.

– Надо было захватить поесть, – сказал Рон.

Справа от меня мелькнул плащ. Синяя бархатная лента, переливаясь, парила на высоте пяти футов, словно ковровая дорожка. Я не обратил на нее внимание спутников, чтобы не расстраивать Рона. Он и не заметил.

– Вообще-то, я даже рад, что так вышло, – с воодушевлением сообщил Рон. – Мне всегда казалось, что анархия – жизнеспособная форма общественного устройства.

Джилл из вежливости одобрительно хмыкнула.

– В конце концов, анархия – всего лишь крайнее проявление свободного предпринимательства. Что такого может правительство, чего не могут сами люди? Защитить нас от других стран? Если бы анархия царила повсюду, мы бы не нуждались в армиях. В полиции – возможно, но полиция вполне может быть частной.

– Пожарные команды работали по этой модели, – припомнила Джилл. – Их нанимали страховые компании, чтобы защищать дома своих клиентов – и только.

– Точно! Итак, нужно просто купить страховку от кражи и убийства, и страховые компании наймут полицейских. Клиент носит с собой кредитную карту…

– А если грабитель заберет и карту?

– Он не сможет ею воспользоваться. Идентификация по сетчатке глаза.

– Но без кредитной карты клиент не сможет натравить копов на вора.

– Действительно, – осекся Рон. – Ну…

Я уже знал его доводы и потому слушал краем уха, всматриваясь в синий бархат. На одном конце плаща было пусто, на другом – обнаружилась рыжая красотка. Она беседовала с двумя мужчинами, одетыми не менее эксцентрично.

Кому-то может показаться, что свободный парк – это один большой маскарад. На самом деле нет. В костюмах щеголяют не больше десяти процентов посетителей, но они бросаются в глаза.

Эти ребята нарядились полуптицами.

Вместо бровей и ресниц у них были крошечные перышки: у одного – зеленые, у другого – золотистые. На головах торчали хохолки из синих, зеленых и золотистых перьев покрупнее. Обнаженные торсы Джилл сочла бы вполне удовлетворительными.

Рон продолжал читать лекцию:

– Какая вообще польза от правительства для тех, кто в нем не служит? Раньше существовали частные почтовые компании, и они были дешевле, чем современные. Все, что правительство подминает под себя, немедленно дорожает. Нет ничего такого, с чем способно справиться правительство и не способна частная инициатива…

– Боже мой! – ахнула Джилл. – Какая прелесть!

Рон обернулся.

Словно по команде, девушка в плаще ударила одного из птицеликих по губам. Она попыталась врезать и второму, но он перехватил ее запястье. Все трое замерли.

– Видишь? – сказал я. – Она отказывает всем. Ей не нравится даже просто стоять на месте. Она…

И в этот миг я понял, почему они застыли как вкопанные.

В свободном парке девушки легко отказывают парням. Если парень не понимает человеческого языка, достаточно влепить ему пощечину. Парализатор оглушит обоих. Очнувшись, каждый отправится своим путем.

Все просто.

Девушка первой сообразила, что к чему. Она ахнула, выдернула руку и пустилась наутек. Вместо того чтобы утруждать себя погоней, один из птицеликих вцепился в плащ.

Дело принимало серьезный оборот.

Девушка дернулась, остановилась, поспешно оторвала большие золотые диски от плеч и побежала. Птицеликие со смехом погнались за ней.

Рыжая не смеялась. Она улепетывала со всех ног. С ее плеч текли две струйки крови. Я хотел было остановить птицеликих, но пока прикидывал расклад сил, они уже промчались мимо.

Плащ висел в воздухе, словно ковровая дорожка, и оба его конца были пусты. Джилл поежилась и обхватила себя руками.

– Рон, что нужно сделать, чтобы нанять частных полицейских?

– Ну… нужно время, чтобы они появились.

– Идем. Может быть, получится выбраться.