Перед друзьями, впрочем, Бобби отрицал, что состоит в романтических отношениях с Миёко, которая была на два года моложе его.

Бобби всё еще искал женщину, готовую выносить ему ребенка, и надеялся, что может повстречаться с разными филиппинками, из которых ему удастся выбрать подходящую кандидатку. По этой причине Бобби начал постоянно курсировать между Токио и Филиппинами, оставаясь в Японии чуть меньше трех месяцев (в иммиграционных целях) и точно так же поступая на Филиппинах, проживая — до некоторой степени — жизнь, сходную с жизнью одного из героев фильма «Капитан Парадиз», где главный герой имел жен в двух разных портах и наносил по очереди визиты каждой из них. Бобби, правда, не был женат, но находился в интимных отношениях с Миёко в Токио и другими женщинами на Филиппинах, и такого рода попеременные ухаживания продолжались несколько лет.

Бобби и Миёко — обоим далеко за пятьдесят — жили спокойной жизнью в тихом пригороде Токио, называемом Икэгаме: они путешествовали к различным onsen — горячим источникам — ходили в кино, совершали длительные прогулки, дышали воздухом в парках, где никто не узнавал Бобби; словом, вели незаметную романтическую жизнь людей среднего класса. Редкая фальшивая нота прозвучала, когда Бобби и Миёко посетили американский кинофильм «Перл-Харбор». Когда японские истребители «Зеро» начали бомбить корабли Battleship Row[20] и потопили линкор «Аризона», Бобби начал громко аплодировать. Он оказался единственным хлопающим в зале к заметному смущению японцев. Его привело в шок, что никто не поддержал аплодисменты.

Но близился трехмесячный срок, и, перед падением флажка на иммиграционных часах, Бобби уезжал на Филиппины.

Жизнь в Багио, расположенном в 130 милях от Манилы, была более экзотичной, чем в Японии. Половину городского населения составляли студенты (примерно 150.000), поэтому вероятность встретить девушку предпочитаемого им типа (молодую и красивую) была выше. Любопытно отметить, что в месяцы, проведенные им в Японии, он не отступал ни на шаг от Миёко.

На Филиппинах Фишер гостил у поклонника в «Багио кантри клаб» три месяца, играл в теннис каждый день, встречался и обедал с Торре и, иногда, с горделивым Флоренсио Кампоманесом, бывшим президентом ФИДЕ. В конечном итоге Бобби снял дом в том же компаунде, где жил Торре, и, как постоянный обеденный гость, часто наслаждался блюдами, которые готовила жена Торре.

На вечеринке, устроенной Торре в загородном клубе в 2000 году, Бобби встретил привлекательную молодую женщину по имени Жюстин Онг, изменившую свое имя на Мэрилин Янг — филиппинку китайского происхождения, и они начали встречаться. Несколько месяцев спустя она объявила, что беременна. Идея аборта была чудовищна для Бобби, он отказался ее даже обсуждать. При рождении ребенка, названного Джинки, Мэрилин записала в свидетельстве о рождении имя Бобби, как отца. Он обещал поддерживать мать с ребенком, что и сделал, купив им дом на Филиппинах, и посылая время от времени подарки ребенку и деньги Мэрилин. Его друзья говорили, что он не был уверен в своем отцовстве, но, как его самого поддерживал Пауль Неменьи, не будучи уверенным, что является отцом, так и Бобби решил помогать Джинки и даже не возражал считаться формально ее отцом. Этот уговор действовал в течение семи лет — Бобби посылал открытки маленькой девочке, подписывая их «Дэдди», а мать с ребенком затем навещали его. Один из друзей, видевший их вместе, отметил, что Бобби тепло относился к Джинки, но не казался ей близок настолько, как можно было ожидать, если бы он действительно считал себя ее отцом.

В одной из своих радиотрансляций (9 августа 2000 года) из Токио для «Радио Багио» Бобби упомянул, что его арестовали в Японии примерно в это время за хранение наркотиков по «сфабрикованному обвинению», но мало что добавил по этому поводу, — только лишь то, что провел в тюрьме 18 суток, прежде чем его освободили, и насколько абсурдно обвинение, поскольку он не употреблял не то что наркотики, но даже и аспирин. Арест произошел весной или летом 2000 года и не имел никакого резонанса (во всяком случае, автору никаких следов в СМИ найти не удалось); возможно, японские власти, не зная, кто такой Фишер, просто увидели иностранца, часто улетающего и прилетающего в страну с рюкзаком трав — типично для торговца наркотиками — и допросили его. Фишера, не любившего сотрудничать с официальными лицами, просто могли поместить за решетку более за позицию, чем за что-то еще.

Вероятно, наиболее ужасное выступление Бобби состоялось 11 сентября 2001 года. Ему позвонили с «Радио Багио» на Филиппинах (он в то время жил в Токио), чтобы он прокомментировал нападение на США — удар по двум башням Торгового центра и зданию Пентагона. Интервью оказалось кратчайшим по его меркам, только двенадцать минут, но оно привело к международному возмущению, поскольку прошло целиком в прямом эфире. Бобби провел фронтальную атаку на страдающую нацию.

Говоря, что думает, Бобби не отдавал себе отчет — а если отдавал, то ему, вероятно, было всё равно — что оно определяет точку невозврата в его отношениях с правительством США, евреями всего мира и абсолютным большинством американцев, которые чувствовали себя ранеными и испытывали гнев от кровавой бойни 11 сентября, и хула и проклятия Бобби не могли быть ими прощены. Если сказать, что выступление Бобби стало одним из самым ненавидимых американцами за всю историю радио, то это не станет преувеличением.

Далее приводятся выдержки из него: