Германия — идея Бобби опиралась на тот факт, что его отец Герхард Фишер был немцем, и, ссылаясь на закон о гражданстве по крови, Бобби мог испрашивать немецкое гражданство. Проблема состояла в том, что Бобби отрицал Холокост, а это считается в Германии преступлением. Если бы страна предоставила ему убежище, то ввиду его предыдущих высказываний, его должны были бы арестовать сразу по въезде в страну.

Куба — Поскольку Кастро был ярым анти-американцем, и Фишер лично знал премьера, он полагал, что Куба может его принять. Nada (ничего — исп.).

Северная Корея — Возможно, самая анти-американская страна в мире. Проблема заключалась в том, что Миёко считала ее и самой худшей страной в мире, и не хотела не только жить в ней, но даже и посещать.

Ливия — Муаммар Каддафи пытался помириться с США и не собирался искать новых конфликтных точек.

Иран — По иранским понятиям, Фишер был евреем, и потому им неинтересен.

Венесуэла — Никаких объяснений отказа.

Швейцария — Хотя страна и была политически нейтральной, антисемитские взгляды Бобби для нее были неприемлемыми.

Черногория — Связь Фишера с Васильевичем, скрывшимся с деньгами многих граждан, не добавляло им энтузиазма.

Филиппины — Хотя Бобби обожало местное шахматное сообщество и у него установились здесь связи, он был недоволен изгнанием (но его мнению, «незаконным») президента Джозефа Эстрада. Он также ощущал рост коррупции и преступности в Маниле и даже Багио, и хотя ему нравилось там жить, он не был уверен в своем желании искать убежище в этой стране.

Исландия — Да, Исландия! Участием в матче 1972 года Фишер сделал для известности страны более, чем кто-либо еще. Как герой, который прибыл на остров и совершил великие подвиги, он становился частью исландских саг. Исландцев также знали за их силу, честность и упрямство. Они, как единый народ, могли не только предложить убежище, но и обеспечить его, и вызволить Бобби из заключения.

Саэми Палссона, бывшего телохранителя Фишера, «выследили» в его зимнем доме на севере Испании. «Саэми, это Бобби. Мне нужна твоя помощь. Я в японской тюрьме и хочу получить убежище в Исландии. Можешь мне помочь?»

Бывший полицейский и плотник, в молодости завоевавший славу непревзойденного «рок-танцора» и восхищавший зрителей исполнением «твиста», Саэми был готов сделать всё для своего друга. Его также отличало и внутреннее чувство само-паблисити. Хотя он и не видел Бобби 32 года, но сразу позвонил некоторым из политических и деловых «шишек», и кое-кому из шахматного сообщества, кто, по его мысли, мог бы помочь Бобби. А сам он уже совсем скоро полетит на Восток.

Пока Палссон готовился к вояжу в Японию, группа упрямых исландцев встретилась в Рейкьявике, чтобы обсудить, как можно обеспечить убежище Фишеру. Был образован комитет, названный по инициалам Бобби — «RJF». Уже после кто-то предложил иную расшифровку акронима: «Права (Rights), Справедливость (Justice), Свобода (Freedom)».

Хотя остальной мир, включая его страну, поносил Бобби за его возмутительные позицию и высказывания, исландцы его жалели. Они сокрушались по поводу его речей, но полагали, что он имеет право выражать свои мысли. Исландцы также чувствовали и моральные обязательства. Фишер проявил уважение к стране, согласившись играть в Рейкьявике матч в 1972 году, а теперь попал в беду. Не помочь ему, считали они, будет бо́льшим моральным оскорблением и актом неблагодарности, чем его вербальные нападения, хотя и замешанные на злобе и ненависти.

Все члены комитета — видные члены исландского общества и пылкие почитатели шахмат: Гудмундур Тораринссон, бывший член парламента и главный организатор матча 1972 года; Магнус Скулассон, психиатр; Гардар Сверриссон, политолог; Хельги Олафссон, гроссмейстер; и Эйнар Эйнарссон, банкир. Группа собиралась в течение пяти месяцев на формальные встречи, вела активную переписку и ее члены обменивались телефонными звонками в процессе лоббирования в исландском правительстве дела Фишера. Поначалу они добивались его рассмотрения. В середине этого процесса они вошли в контакт с посольствами США и Японии в Рейкьявике, чтобы выразить свой протест относительно заключения в тюрьму Бобби Фишера. В письме к Фумико Сайга, послу Японии в Исландии, RJF-комитет, в частности, заявлял:

Палссон начал посещать Бобби в тюрьме, а также встретился с некоторыми из японских официальных лиц, чтобы выяснить, что можно сделать. Наличие представителя от Исландии, хотя Саэми не был официальным лицом, помогало Бобби представить дело таким образом, что страна считает возможным предоставить ему убежище. Проблема заключалась в том, что сам он действовал против своих интересов.

Бобби продолжал делать заявления, на этот раз прямо из места своего заключения давая многочисленные интервью по платному телефону, и они немедленно уходили в мировую сеть. Большинство из его филлипик было направлено против евреев («абсолютные свиньи») с небольшим смягчением инвектив, нацеленных против США. Хотя всё еще злые («в стране нет культуры, вкуса, ее окружающая среда насквозь отравлена»), его антиамериканские выпады стали более сдержанными — хотя вряд ли достаточно для того, чтобы выиграть ему очки у Министерства Юстиции.

Затем Фишер заявил, что собирается жениться на своей давней подруге Миёко Ватаи. «Я стану пожертвованной пешкой, — заявила она прессе. — Но в шахматах есть такое понятие, как превращение пешки, которая может стать королевой. Бобби-сан — мой король, и я стану его королевой». Вскоре пара поженилась в частной церемонии, проведенной в тюрьме. Джон Боснич выступил в качестве свидетеля. Но была ли законной эта свадебная церемония? Более чем год спустя, когда Миёко спросили, «связана ли она узами» с Бобби, Миёко ответила: «Лучше я промолчу, — и добавила: — Предпочитаю не обсуждать личные дела». Немедленно пресса начала муссировать тему, что заявленная свадьба — просто хитрость, имевшая целью помочь Бобби выйти из тюрьмы и остаться в Японии, но Судзуки не согласилась: «Это была уже свадьба де-факто, — заявила она. — И это законная свадьба. Я никогда в жизни не видела такой страсти и преданности». Миёко выразилась просто и ясно: «Мы были удовлетворены нашей жизнью до того, как его арестовали. Свадьба по закону могла помочь ему избежать депортации и получить постоянную визу для проживания в Японии».

Фишер по совету RJF-комитета написал письмо министру иностранных дел Исландии Дэвиду Оддссону и попросил вид на жительство, который был ему прислан немедленно. Впрочем, японский суд во внимание его не принял. Если бы какая-нибудь страна предложила Фишеру гражданство, указывалось в ответе, они могли рассмотреть вопрос о его депортации в эту страну. Тем временем окружной суд Токио остановил исполнение ордера на депортацию на том основании, что нарушение паспортного режима не является достаточным для нее поводом. Тяжба относительно депортации могла продлиться целый год. После нескольких месяцев, проведенных Бобби за решеткой, становилось понятно, что долго он не сможет выдерживать такое эмоциональное напряжение.