– Да ты, Бандура, готовый соглядатай, – с издевкой вставил Атасов, – прямо бери, типа, и вербуй в наружку.

Андрей немного смутился.

– Ты, конечно же, подошел и представился, – предположил Атасов.

– Подкалываешь, да, Саня?

– Боже, типа, сохрани.

– Знаешь, кого мне эта блондинка напомнила?

– ?

– А ту козу милицейскую, с которой полковник Украинский из Гробарей в Киев укатил.

– Это, типа, когда у тебя отцовскую машину забрали?

– Угу.

– Да ну, – Атасов изобразил сомнение. – Привиделось, типа. И потом, Бандура, у тебя что, фотографическая память? Год ведь прошел.

– Фотографическая или нет, а тачка та же, – с жаром возразил Бандура. – Красная «Мазда 323». Сели они с Протасовым, и укатили.

– А Вовчик?

– Вовчик на второй трамвай поплелся.

– Стало быть, Вовчика они с собою не взяли?

– Не взяли, Саня.

– Третий, типа, лишний?

– Точно.

– А где же тогда «Линкольн» Армейца?

– Я бы тоже хотел з-знать, где мой «Линкольн»? – сказал Армеец, появляясь на кухне. – Вы ч-чего двери не-не закрываете?

– Это не мы, это те два жлоба – Валерка с Вовчиком, – сказал Бандура, – это они за собой не захлопнули.

– Да-давно ушли?

– С полчаса, примерно.

– Вот че-черт, – Армеец хлопнул себя по бедру, – разминулись!

– Тебе они, типа, на кой?

– Ка-как это, на кой? Протасов у меня с-стрельнул «Линкольн». Сказал, на п-пару дней, а теперь не отдает.

– Успокойся, Эдик, – вмешался Бандура. – Ты же знаешь Валерку. Он, должно быть, уже позабыл, что тачка принадлежит тебе.

– Как это по-позабыл?! Ты машину когда в последний раз видел?

– Сегодня. За рулем, кстати, Волына сидел.

– Волына?! – Эдик схватился за сердце. – Где эти гады живут?!

– Ты не кипишуй, – в тон Андрею добавил Атасов. – На кой она, типа, тебе сдались? Машина эта. Она же топливо жрет, как танк. Сейчас развозки по всему городу ходят.

– Как это, на к-кой?!

– Да плюнь, – вторил Атасову Бандура. – Плюнь и разотри, старина. Я же сказал: видел я твой «Линкольн». Целым и невредимым. Ну там, без заднего бампера, правда. Протасов говорит, будто их «ЗИЛ» на перекрестке догнал. Тормоза, мол, отказали.

Армеец зашатался.

– Протасов, вроде как, сто гринов с водилы содрал. А Вовка отрихтовал. Он в колхозе трактора ремонтировал. Понятие имеется, о технике.

– Это, типа, вообще счастье, что они твой шарпак в озере не утопили, – продолжал Атасов. – Их же с Вовкой хлебом не корми, дай за зайцами по полям погоняться. Один рулит. А второй из двустволки… бах, типа… А ночью, между прочим, ни черта, типа, не видать. Где яма, где овраг?

– Кроме ш-шуток, ребята?!

– Какие уж тут, типа, шутки, Эдик?

Армеец без сил опустился на табуретку.

– Покатаются и отдадут, – заверил Бандура.

– Я их у-у-убью!

– Правильно, типа, – согласился Атасов и добавил, меняя тему. – Так и что там дальше было? С блондинкой твоей?

– Дальше они укатили. – Приуныл Андрей. – Я хотел пешком за ними угнаться, но у «Мазды» сто коней под капотом… Слышишь, Саня. Если бы ты номера через ГАИ пробил…

– Правилова, типа, попроси.

– Ему сейчас до меня…

– Олегу Пе-петровичу сейчас не до Бандуры, – кивнул Армеец. – Он банк у Поришайлы п-принимает.

– От тебя, Бандура, одни проблемы, а толку как с козла молока, – поморщился Атасов, скептически глядя на Андрея. – Ладно. Черт с тобой. Давай, диктуй номера.

– Это, Олег, повышение, гм. И оно наглядно показывает, так сказать, уровень моего доверия. А ты, как баран упираешься. Чего, гм, артачишься?

Олег Правилов молчал как рыба. Многолетний армейский опыт приучил его не перечить выступающему начальству. Армия не располагает к риторике. Приказы полагается выполнять, а не обсуждать. Несогласные с этим нехитрым правилом рискуют познакомиться с военным трибуналом. «Ты начальник, я – дурак, я начальник ты дурак», гласит старая как мир поговорка. Впрочем, есть и другая присказка: Выслушай начальство, скажи «есть», а потом сделай по-своему.

– Не пойму я тебя, гм, – продолжал Артем Павлович, с трудом выбираясь из глубокого кожаного кресла, чтобы двинуться по комнате. Разговор происходил в просторном кабинете олигарха окнами на закрытый от посторонних взглядов внутренний сквер. В центре города он казался оазисом среди каменных мешков. Чтобы ни детвора, ни пенсионеры не отвлекали Артема Павловича от раздумий о судьбах многострадального Отечества, имелся высокий глухой забор. – Заладил, гм, не разбираюсь, и хоть режьте. А кто, ты мне скажи, сейчас хотя бы в чем разбирается? Рынок тебе не хрен, гм, моржовый. Тоже нашел занятие, хулиганами верховодить! Ты боевой офицер, гм! Афганец, г-гм! Герой, можно сказать! – Поришайло потряс рукой в воздухе. – Сам Бог велел. В правофланговые! Во главу угла, г-гм!

Правилов с шумом выпустил воздух через ноздри.

– И не сопи, гм. Давай, это, принимай банк. Тут и думать нечего. А с финансистами мы тебе подсобим.

В полном соответствии вековой армейской традиции Правилов не проронил ни звука. Поришайло успокоился, перейдя на доверительный тон политработника или провокатора КГБ со впечатляющим доперестроечным стажем.

– Заладил, гм, моя твоя не понимает. Ты что, чурка нерусская? Не знаю, гм, Артем Павлович, не знаю, гм, Артем Павлович. Тебе и не полагается знать! Не младшим бухгалтером идешь. И не операционисткой сопливой. Знаю, не знаю, гм. У тебя управляющий будет, чтобы знать. Твое дело – командовать.

«И быть козлом отпущения, если что не так», – добавил Правилов, покидая кабинет Артема Павловича. В организации банковского дела он смыслил не более любого среднестатистического гражданина. То есть, как баран в математике. Зато богатая на события и потрясения биография наградила Правилова таким жизненным опытом и сильно развитой интуицией, что с лихвой хватило бы на десятерых. Обостренным чутьем старого служаки Правилов улавливал подвох, как тонкий лед. Но, перечить хозяину не посмел.

Есть настоящие повышения. Со всеми вытекающими благами. Есть и формальные, куда без них. Это когда количество звезд на погонах растет, а возможности становятся нулевыми. В армии такие зовут «отфутболиванием на чердак». А есть повышения, от которых начинает сосать под ложечкой, и именно к такому разряду отнес Олег Правилов свое нынешнее, полученное из рук Поришайло.