– О Дженни, – сказал он, – иди сюда!

Крепко держа ее за талию, он перевернулся и сильно задвигался в ней, лаская до тех пор, пока она не закричала снова. На этот раз они разделили наслаждение, пережив взаимный взрыв чувств.

Дыхание Дженни было прерывистым и почти таким же тяжелым, как у Кристиана. Она лежала, положив руку ему на грудь и чувствуя, как колотится его сердце под ее ладонью.

– Я бы так и лежала не двигаясь, – сказала она после долгого молчания. Дженни хотелось прижаться к его сильному телу и растаять в его объятиях. И Кристиан, казалось, никогда не выпустит ее из своих объятий. – Никогда-никогда.

– Это было бы неудобно, – сказал он, перебирая пальцами ее мягкие, шелковистые локоны. Когда она повернула голову, уютно устроившись у него на плече, Кристиан поцеловал ее в губы. Это был долгий, очень долгий поцелуй. – Но с другой стороны…

Дженни засмеялась и провела губами по его щеке.

– Вообще-то я должна была на тебя сердиться, – сказала она, потянувшись за халатиком.

Она хотела сесть, чтобы одеться, но Кристиан ее остановил.

– Не трудись, я все равно опять тебя раздену, – предупредил он, не сводя с нее глаз, – пойдем в кровать.

Дженни выпустила халатик из рук.

– Пойдем.

Как только они устроились под одеялом, грея друг друга ступнями и ладонями, Кристиан спросил Дженни, почему она должна была на него сердиться.

– А ты не догадываешься? – спросила она, притихнув в его объятиях.

– Да нет, почему же, догадываюсь. Но не скажу тебе о чем. А вдруг я не прав и ты имела в виду совсем другое?

– Ну ладно, – сухо бросила она, соглашаясь с его доводами, – мне следовало разозлиться на тебя за то, что ты пришел сюда без приглашения. Ты напугал меня.

– Я уже извинился за это. Я знал, что ты здесь, но ты не открывала, и я подумал, что-то случилось. Тогда я вошел и обнаружил, что ты просто в ванной. Я слышал, как ты плескалась. Ожидание было пыткой. Я думал о тебе, представлял, как ты…

– Хорошо, – перебила она Кристиана, пока он не унесся по волнам своего воображения, – тебе было полезно немного помучиться.

– Верно, но, когда ты упала в обморок, это было уж слишком. Я так перепугался!

– Даже и не знаю, с чего это я вдруг. Так глупо!

– Ты сильно похудела. Ветерок дунет – и улетишь. Ты вообще-то ешь что-нибудь?

– Конечно, ем… когда вспоминаю о еде.

– Я так и думал. Ну ничего, миссис Брендивайн тебя откормит.

– Миссис Брендивайн?

– Да, – отозвался Кристиан, – когда ты вместе со мной вернешься домой. Она уже ходит, правда, с палочкой. Ей трудно подниматься по лестнице, поэтому мы устроили ей спальню в желтой гостиной на первом этаже. Она все такая же хлопотливая мама-курица. Опекает меня и мечтает опекать тебя. Она знает, что сегодня вечером я должен с тобой встретиться, и знает зачем.

Дженни округлила глаза:

– Ты сказал миссис Брендивайн, что идешь сюда, чтобы… чтобы…

Кристиан приложил палец к губам Дженни, заставив ее замолчать.

– Чтобы просить тебя стать моей женой.

– Твоей женой? – Дженни отпрянула. Она села на постели, прижав к груди простыню. – О чем ты говоришь? Ты что, имел в виду именно это, когда говорил, что я вернусь домой вместе с тобой и что миссис Брендивайн меня откормит? Ты хочешь, чтобы я жила с тобой?

Кристиан тоже сел, прислонившись к спинке кровати. Игра света и тени придавала еще больше угловатости его лицу.

– Господи! У тебя такой тон, как будто речь идет о какой-то страшной болезни. Я говорю о свадьбе, Дженни, а не о бубонной чуме. Конечно, я хочу, чтобы моя жена жила со мной.

– Значит, ты думаешь, что я буду твоей женой, – сказала она, прищелкнув пальцами, – вот как!

– Может, я чего-то не понимаю? – Кристиан резко выпрямился и взглянул на Дженни.

– Очевидно.

– Тогда объясни.

– Ты забыл? Мы договаривались, что я буду твоей любовницей, а не женой.

– Да мне плевать, черт возьми, о чем мы договаривались! – Он с трудом удерживался от желания схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. – Все, что между нами было, не имело никакого отношения к этому договору, и ты это знаешь. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Какие могут быть возражения?

Почувствовав, что скоро сорвется на крик, Дженни понизила голос:

– Да нет, ничего, если не считать того факта, что я просто не хочу выходить замуж.

Кристиан тоже сбавил тон:

– Значит, ты возражаешь не против меня, а против замужества вообще?

– Замужество – это хорошо, – сказала Дженни, – но только не для меня. А что касается всего остального, как ты мог подумать, что я возражаю против тебя? Это же бессмысленно, Кристиан! Тогда что же было между нами в соседней комнате?

Он впился в нее ледяными глазами.

– Животное спаривание?

Дженни отвела взгляд, задетая его грубостью.

– Лучше уходи, – тихо сказала она, – я больше не хочу тебя видеть.

– Проклятие, Дженни, ты же знаешь, что я не хотел тебя обидеть!

– Разве?

Нагнувшись к ней, Кристиан откинул назад тяжелую прядь волос, упавшую на плечо Дженни, и обнял ее за шею. Он почувствовал, как она слегка вздрогнула, но не убрал руки. Коснувшись большим пальцем ее подбородка, он заставил Дженни поднять голову и посмотреть ему в лицо.

– Ты знаешь меня как никто другой, Дженни. Ты знаешь, когда мне больно, когда мне страшно. Даже когда я злюсь, ты знаешь о других чувствах, которые прячутся на самом дне моей души. И разве удивительно, что я так старался держать тебя на расстоянии? Ты меня чертовски пугаешь.

Его палец продолжал поглаживать ее подбородок. Она подалась к нему, неосознанно прося не прекращать эту ласку.

– Ты появилась неожиданно, я не был к этому готов. Я чуть ли не с самого начала почувствовал в тебе опасность. Но я тебя недооценивал. Ты не шла напролом, не била в лоб, но я всегда знал, что ты где-то рядом. Ты воздействовала на меня так ласково, Дженни. Ласково и непрестанно – как весенний дождь. Я не мог тебя остановить. Да и не знал, хочу ли этого. Ты заполнила собой мою спальню, – продолжал Кристиан, – а потом и весь дом. Когда я спрашивал, кто поставил в моем кабинете свежие цветы, мне отвечали – Дженни. Кто рассмешил старую миссис Моррисей? Дженни. Откуда взялись новые шторы? А это Дженни их нашла, говорил кто-то. Как сюда попал этот номер «Геральд»? Дженни его купила. А кто будет ухаживать за больной миссис Брендивайн? Дженни, отвечали мне. Ты была ответом на все вопросы. Я никогда раньше не встречал таких людей: при всей своей ненавязчивости ты обладала огромной силой, которой никак нельзя было пренебречь. Я велел тебе держаться от меня подальше, а потом злился, когда ты это делала. Я проклинал тебя за то, что ты была в моей постели, а потом не мог тебя отпустить. Признайся, Дженни: неужели ты в самом деле не догадывалась о том, что происходит?