— Не могу не согласиться! — Адмирал покачал головой и неуверенно добавил: — Неужели все на самом деле так просто?

— Мы с тобой с самого начала допустили ошибку, пытаясь искать в этом какой-то второй смысл.

— Ладно, когда пробежимся по плану?

— Да хоть сегодня вечером!

— Давай совместим полезное с приятным. А ты наконец выполнишь свое обещание.

— И познакомлюсь наконец с твоей боевой подругой, — подхватил Савелий. — Решено! Время?

— Восемь вечера! Одежда парадная. В семь тридцать перед твоим подъездом будет стоять тот самый «порше»!

— Есть, господин адмирал! — Савелий карикатурно вытянулся перед ним, высоко задрав голову.

— Никак не отучишься от своего «господина», у нас говорят: «Есть, сэр!» или «Есть, адмирал!».

— Есть, сэр! Есть, адмирал! — передразнил Савелий совершенно серьезно, но тотчас рассмеялся.

— Ладно, дай мне поработать немного, — взглянув на часы, бросил Майкл, с трудом сдерживая смех. — Водитель нужен?

— Лучше я сам.

— Хорошо, реши это с капитаном Панкрофтом. Удачи!

Выделив Савелию темно-синий «порше», капитан не только популярно объяснил, как добраться до больницы Святого Патрика, но и вручил ему очень подробную крупномасштабную карту Нью-Йорка. Не прошло и тридцати минут после выхода из Управления, как Савелий уже входил в больницу.

Савелий был весьма удивлен: непрезентабельный внешний вид здания и роскошные интерьеры, дорогая медицинская аппаратура — странно! Тут к Говоркову подскочил то ли вахтер, то ли дежурный больницы.

— Вы, видно, впервые у нас?

— Признаться, да!

Словоохотливый старожил тотчас с гордостью поведал, что эта больница ровесница века, что построена она была на собранные горожанами средства и считалась одним из самых престижных медицинских учреждений в Нью-Йорке. Ее первым владельцем был набожный ирландец, который и назвал больницу в честь Святого Патрика.

— Слышали про такого? — спросил вдруг старик.

— Честно говоря… — смутился Савелий.

— Святой Патрик при жизни прославился тем, что исцелял прокаженных, призывал воду в святые источники и изгнал гадов ползучих из Ирландии! — самозабвенно начал сторож. — Он умер семнадцатого марта и с тех пор вот уже более тысячи лет этот день отмечается в Ирландии как день Святого Патрика. Больница же процветала до тех пор, пока не умер ее первый владелец. После это все пустили на самотек…

Он говорил с таким азартом, что Савелий не удержался.

— А вы случайно не ирландец? — спросил он.

— Ирландец и горжусь этим! — напыщенно заявил тот.

Далее старик с гордостью поведал о том, что три года назад с больницей произошло некое «чудо», наверняка связанное с тем, что она находится под покровительством Святого Патрика. Сюда поступил безнадежно больной бедный мужчина, которому молодой врач рискнул сделать сложную операцию и тот вдруг пошел на поправку. А незадолго до выписки на пациента вдруг свалилось огромное наследство, и он на радостях стал патронировать больницу, вложив в ее реконструкцию приличную сумму.

— Но почему такой фасад? Неужели специально оставили в таком виде?

— удивился Савелий.

— Ну что вы, сэр! — поморщился старик. — Денег нет на краску!

— Как? Разве спасенный обанкротился?

— Да нет… — сторож вздохнул, причмокнул и почесал затылок. — Он два года пожил и скоропостижно скончался… Так-то вот. А вы, собственно, к кому?

— К приятелю: он в двадцать седьмой палате лежит.

— Это на втором этаже, третья палата слева по коридору.

Остановившись перед дверью с цифрой двадцать семь, Савелий на секунду замер, прислушался к происходящему внутри, затем осторожно постучал.

— Да! — раздался густой баритон.

Савелий открыл дверь: палата оказалась небольшой, двухместной, но весьма уютной. Заметив, что кровать справа тщательно застелена белоснежными простынями, Савелий облегченно вздохнул: трудно было бы разговаривать при постороннем. На другой кровати лежал Тайсон.

— Вы к кому? — спросил он.

— К вам!

— Ко мне? — удивился Тайсон. — Но… — Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить почему ему знакомо лицо этого парня, но в голову ничего не приходило. — Нет, мы незнакомы. Может, вы ошиблись?

— Нет, Рональд Голдсмит, никакой ошибки! — Савелий старался говорить дружелюбно, чтобы успокоить Тайсона.

— Вы из полиции? — догадливо протянул он.

— Нет!

— Тогда из ФБР?

На этот раз Савелий не стал разубеждать его.

— Вы не возражаете, если я закрою дверь, чтобы нам не помешали?

— А что, у меня есть выбор?

— Вряд ли, — улыбнулся Савелий, закрыл дверь на задвижку и присел на стул у постели Тайсона.

— А я вас уже заждался, — неожиданно заговорил тот. — Думаю, что это случилось с американскими органами правопорядка? Столько трупов, а единственного свидетеля все никак не допросят!

— Вы уверены?

— В чем?

— Что единственного?

Тайсон взглянул на Савелия в упор — он явно встревожился.

«Господи, неужели он знает о Джине? Если так, то нужно как-то предупредить ее, чтобы сматывалась! Затаскают бедняжку! Ей и так пришлось столько пережить… И везет же мне!.. Ронни, спаси, Ронни, помоги! А кто же Ронни поможет?» Тайсон и не заметил, что последнюю фразу прошептал вслух, и Савелий ухватился за оплошность:

— А Ронни помогу я!

— Отку… — встрепенулся Тайсон и как-то странно взглянул на Савелия.

— Да вы сами только что сказали: «А кто же Ронни поможет?»

— Неужели я вслух начал думать? Ну и ну, видно, меня не только в живот ранили, но и мозги задели! — Он произнес это с таким юморком, что Савелий невольно усмехнулся.

— Ничего страшного, я тоже иногда вслух думаю.

— Ага, видно, тоже приятно поговорить с умным человеком.

— Наш доктор говорил, если раненый начинает шутить, то, значит, дело пошло на поправку.

— Умный ваш доктор!

— Согласен.

— Странно вы допрос ведете, — неожиданно заметил Тайсон. — Ни одного вопроса!

— А мне и так все известно.

— О том, что случилось на Брайтон-Бич?

— Не только…

— Может, поделитесь?

— Тайсон, Тайсон… — покачал головой Савелий. — Неужели вам так уж хочется заглянуть в свое досье? Вы же сами все о себе знаете.

— На меня досье?! С какой стати? Да если вы будете составлять досье на таких, как я, у вас бумаги не хватит!