миллиона фунтов стерлингов, она почему-то горько расплакалась. «Гормоны разыгрались», — подумала она, а как иначе можно было объяснить это странное явление?

По прибытии в аэропорт Рой провел их с Рози через ВИП-зал, непонятно почему ожидающий двух пассажирок, и сдача багажа, проверка документов и ожидание посадки прошли для них более чем в комфортных условиях. И все молча. Не считая «доброго утра», за все время Рой не сказал ей ни слова.

Он осуждает меня. Ничего не знает и осуждает. Они все осуждают меня.

Эта мысль еще больше утвердила Кристину в правильности принятого ею решения, когда она, высоко держа голову, шла по «рукаву» в салон самолета.

Забавно. Начинала я летать с частного джета[27], практически своего, а теперь вот эконом. Ничего, так даже интереснее.

Хотя самолет был практически забит, по случайному везению в ее ряду, кроме Рози, больше никого не оказалось, и в полете Кристина смогла полежать. Два часа пролетели незаметно, и ее самолет приземлился во Флоренции.

Лондон, офис Davenport Privacy Protection, 19 апреля, 15:10

Рой вошел, когда Нина, сделав практически все возможное и невозможное, докладывала шефу о проделанной работе. Питер жестом предоставил слово ему.

— Они улетели, сэр. Провел через ВИП, весь ее ряд пересадил в бизнес, все, как мы говорили.

Питер кивнул. Закинув ногу на ногу, Нина, заглядывая в блокнот, продолжила отчет:

— С Терезой я связалась. Много объяснять не пришлось. Сегодня ближе к вечеру она станет прогуливаться у виллы и как бы случайно попадется на глаза Кристине или Рози, там уж они ее узнают и наверняка сами захотят, чтобы она приходила убирать виллу, так же как во время вашего…

Увидев отголосок боли на лице Питера, Нина успела поймать себя на слове.

— …проживания там в прошлый раз.

Заметивший маневр Нины Питер, усмехнувшись, кивнул:

— Что охрана?

Рой вышел вперед:

— Десятичасовым рейсом туда вылетели ребята — Эдисон и Пэдди. Они ее там аккуратно встретят и поведут.

Тут же вмешалась Нина:

— Да, квартира для ребят готова, два автомобиля тоже. Также подписан договор с гаражом, чтобы они могли брать машины напрокат в любое время и без лишних проволочек.

— Она беременна, Нина.

Персональный помощник, правая рука и много кто еще возмутилась:

— Я понимаю! Но чего ты хочешь от меня? Чтобы там еще и гинеколог прогуливался, недалеко от виллы?

Несмотря на всю болезненность ситуации, он улыбнулся:

— Просто подумай об этом, окей?

Она сделала пометку в блокноте:

— Принято.

Он повернулся к Рою:

— Кто ее встретит?

— Такси. Будет стоять и ждать. Не возьмет никого, кроме них. Если что, скажет, что Рози ему приглянулась. Это Джованни, сэр, я вам о нем говорил, помните? Очень толковый парень. Надо бы его к нам взять.

— Надо — значит, возьмем.

Питер оглядел свою маленькую армию:

— На сегодня все?

Рой вздохнул и кивнул. Нина, оглядев кабинет, взяла со стола Питера два мобильника и ноутбук и направилась к двери:

— Чем вот это все организовывать, лучше б ты с женой поговорил как человек. Пора уже.

— Уйди, Нина. Сейчас просто уйди.

Она повернулась к Рою:

— Пошли, он сейчас кабинет громить будет, псих ненормальный.

Флоренция, вилла «Кассаделламоре», 19 апреля, 21:13

Приземлившись около шести вечера во Флоренции, Кристина с Рози быстро нашли такси и поехали на виллу. С таксистом им повезло. Поначалу Джованни заломил несусветную цену, но позже, разглядев «прекрасные глаза синьорины Рози», скинул почти половину, и они уселись в довольно комфортабельный «мерседес» с удобными креслами и кондиционером, что при температуре в двадцать четыре градуса беременной Кристине было очень актуально.

Ехали они с музыкой, весело болтая. Новый знакомый оказался настолько мил, что помог им открыть дом и разнести чемоданы по комнатам. На прощание он дал им свою карточку и попросил звонить в любое время, так как синьоре (взгляд на ее живот) хорошо бы иметь машину, которую всегда можно вызвать.

Провожая Джованни до ворот, они столкнулись с Терезой — соседкой, убиравшей их виллу во время медового месяца. Она была очень рада их видеть и сразу же принялась за дело, что не преминула прокомментировать Рози:

— Еще бы. Такие деньги приехали. Она думает, что вы ей будете платить, как милорд.

— Я буду ей платить. Пусть только наведет порядок.

— А что здесь наводить? Я бы и сама справилась. На вилле никто после вас и не жил. Тут только пыли немного, и все.

Но Кристину сейчас волновало не это. Стоя на пороге дома, она смотрела на начинавший цвести сад, гладила живот и размышляла.

Конечно, это твои деньги, малыш, и я не собираюсь бездумно их растратить. Конечно, я буду экономить. Но не сейчас. Давай мы с тобой немного придем в себя. Сориентируемся, поймем, что к чему, и составим план ведения хозяйства, как меня учили в школе, да? Вот тогда мы и станем с тобой по утрам торговаться с молочницей и ходить по рынкам в строго обозначенное рачительными хозяйками время.

Она улыбалась своим мыслям и не видела, что со стороны соседнего дома ее снимала хорошо скрытая камера.

Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 19–25 апреля

Так они и прожили эту неделю: Кристина — во Флоренции, Питер — в Лондоне. Он знал о ней все. Ежедневные фото- и видеоотчеты давали понимание о ее выходах и прогулках, от Джованни и Терезы, наведывавшихся на виллу, он узнавал о ее настроении и самочувствии, а от Беннета, с которым украдкой болтала Рози, — о планах и мыслях.

Она вела размеренный образ жизни: трижды в день ела, дважды — гуляла, либо с Рози в ближайшем парке, либо чаще одна в саду, примыкающем к вилле. Много читала и смотрела старые черно-белые фильмы. С Джованни и Рози она съездила в Институт дизайна, где записалась на четырехмесячные подготовительные курсы, начинающиеся в июне, и сразу же их оплатила.

Она будто боится передумать.

По настоянию Нины в день отъезда жены он вернулся домой.

— Она должна знать, что ты непогрешим. Ты страдаешь, рыдаешь и думаешь только о ней, а не о какой-то бабе, у которой ты живешь уже которую неделю.

Он возмутился:

— Ты нормальная?! У какой бабы я живу?! Кто мне нужен, кроме нее?!

Нина подняла глаза к потолку:

— Так это ты знаешь! А она — нет! Понимаешь?!

Посмотрев на Питера, она выдохнула и принялась объяснять:

— Вот смотри: ты ушел… Хорошо, хорошо! Неважно, что по ее