просьбе. Ты бери ситуацию в корне, без эмоций, со стороны. Муж ушел. День, два, пять — нету. Где он? Правильно, на работе, живет в кабинете. Пошла неделя, вторая, третья… Где он живет? Без чистого белья, сытного обеда и женской ласки?

— За мое белье отвечает Беннет, за обед — ты, а что касается женской ласки…

Он отвернулся.

— Черт! Питер! Вернись!

Она потянула его за рукав пиджака:

— Это если рассуждать холодно, без эмоций…

Питер возмутился:

— Так ты просила!..

— Погоди! Это я и ты. А она влюбленная, ревнивая и беременная, понимаешь, какая смесь?!

— Влюбленная и ревнивая?

Нина забегала по кабинету:

— Я не знаю, как объяснить. Ты просто поверь мне, окей? У нее сейчас в голове пипец что творится. И додуматься она может бог знает до чего. Так вот, не дай ей шанса! Дома живет ее муж! До того — как паинька жил в офисе, а как только она улетела, в ту же ночь вернулся домой и спит один, зайчик, в супружеской постельке.

К концу ее монолога Питер уже улыбался:

— И что, это сработает?

— Ну точно не помешает. Тебе сейчас только не хватает, чтобы она понапридумывала себе…

Нина сделала непонятное движение пальцами в воздухе:

— Да и тебе дома лучше.

Так и получилось, что в день отъезда жены во Флоренцию, к радости слуг, и особенно Беннета, он вернулся домой. Это не сильно улучшило ситуацию, хотя, по совету той же Нины, Беннет постоянно твердил об этом Рози, и та, естественно, пару раз упомянула при Кристине про «милорда, живущего дома».

Ночами он слонялся по пустым комнатам, заходил в ее спальню, в которой она жила последние недели после их разлада, трогал ее вещи и однажды даже заснул на ее кровати. В одну из ночей он дошел до того, что сгреб ее вещи, висящие на кронштейне в гардеробной, чтобы окунуться в них с головой. За платьями обнаружилось нечто неожиданное: в самом дальнем углу он увидел мужскую куртку: темно-голубая замша, логотип дорогого итальянского бренда и запах… Он наклонилась к куртке и вдохнул исходящий от нее легкий аромат мужского одеколона: цитрус, кофе, кожа и что-то еще… Кристи! Еще эта куртка пахла его женой!

Его будто молния ударила. Он вспомнил. Это была его куртка. Та, в которой он отправился к ней на «пикник», та, что он надел на нее в ту ночь на балконе. Он тогда оставил куртку ей, сказав, что заберет позже. Потом началась вся эта катавасия с дядей Лансом и сватовством Луи, после случился их переезд в Лондон, и он забыл про нее, а Кристи нет.

Она берегла ее. Повесила в дальний угол и тайно хранила свой трофей.

Он еще раз принюхался. Запах, который он учуял, не мог быть давним. Именно этот аромат он подарил жене буквально за пару дней до ссоры. Не выпуская куртку из рук, он открыл в телефоне СМС, сообщающие о банковских операциях с картой. Он пролистывал сообщения и боялся даже подумать о том, что это могло означать.

Да! Вот оно! Списано двадцать четыре евро, интернет-магазин «Ароматы Испании».

Он вспомнил, как в тот мартовский день искал что-то в интернете, и реклама услужливо сообщила ему о наличии духов «Кристина» малоизвестного испанского бренда. Он заказал их, и через пару дней курьер доставил заказ в офис. Вечером он преподнес их жене, и она так искренне обрадовалась сюрпризу. Аромат ей очень понравился и с того дня она пользовалась им постоянно.

Следовательно, это никак не может быть ароматом, оставшимся с той ночи на балконе.

Он еще раз вдохнул его.

Значит, она надевала ее недавно. Зачем?

Он оглядел гардеробную и ясно увидел маленькую девичью фигурку, одиноко сидящую в углу в мужской куртке.

Неизвестно, сколько времени Питер простоял так, но позже он аккуратно повесил куртку на место, расправил платья и, выключив свет, покинул гардеробную.

Флоренция, вилла «Кассаделламоре», 26 апреля, 09:20

Сегодня Кристина проснулась сама, опередив будильник, выставленный на десять утра. Впереди был очередной день. Через полтора месяца ей предстояло пойти учиться в институт, о котором она мечтала последние несколько лет, и вот уже неделю она плотно занималась итальянским, запретив себе читать книги и смотреть телевизор на каком-либо другом языке. Но на сегодня у нее были более приземленные планы — одежда стала ей маловата, и вчера они с Рози запланировали поход по магазинам. Выглянув в окно, она увидела накрапывающий дождь и тяжелые, свинцовые облака.

Завидев спустившуюся в кухню грустную Кристину, Рози верно расценила настроение хозяйки:

— Ну, вы видели, миледи, такую погоду противную? Что мое настроение! Стоило ради такого в Италию ехать! Такой апрель и у нас в Англии есть.

Кристина улыбнулась:

— Может, зонтики-сапожки и пойдем?

— Ага, вы потом простудитесь, а мне перед милордом отвечать!

Улыбка резко слетела с лица Кристины. Заметившая это Рози поторопилась сменить тему:

— На завтра прогноз самый позитивный. Плюс двадцать четыре, солнышко, все, как вы любите. Вот мы и пойдем на шопинг. А сегодня, миледи, вы как раз слова подучите, чтобы завтра попрактиковаться, да и я с вами…

Через некоторое время болтовня Рози и вкусный завтрак сделали свое дело, и день уже не казался Кристине таким безрадостным.

Лондон, офис Davenport Privacy Protection, 26 апреля, 13:10

Нина вошла в кабинет босса и в очередной раз удивилась его сегодняшнему настроению. Она решила рискнуть и задать интересующий ее вопрос:

— Питер, что происходит? Ты сегодня сам не свой. Как ни зайду — пялишься в одну точку, и все. Что-то случилось?

Он задумчиво посмотрел на Нину. Она подошла ближе:

— Что?

— Я знаю, что могу доверять тебе. Но могу ли я доверить тебе самое дорогое?

Она села в кресло и посмотрела на плотно закрытую дверь:

— Конечно. Я не знаю, как ты меня, а я тебя считаю близким другом.

Питер кивнул.

Нина подалась к нему и тихо поинтересовалась:

— Что-то случилось, да? Что-то связанное с ней? С Кристиной? Или…

Он потер переносицу.

— Питер, если я могу…

Его рука остановила ее монолог:

— Я сегодня кое-что нашел.

Она, не перебивая, внимательно его слушала.

— Когда я только начинал ухаживать за Кристи, я… оставил у нее куртку. Сначала как бы забыл, а на самом деле специально… Неважно. А потом честно про нее забыл, на самом деле, понимаешь? Ну на фига мне куртка, я костюмы ношу!

Нина, все также молча, кивнула.

— И не