знала, что Мар не потерпит пустых обещаний. Вздохнув, я спросила:

– Почему ты не хочешь отдать отвертку? Тебе сказали, зачем она нужна? Возможно, это наш шанс выбраться из Квартала…

Мне подумалось, что Мар промолчит, но он ответил – вопросом:

– А зачем?

– Зачем? – в смятении переспросила я. Неужели он не хочет покидать Квартал? Почему? А потом у меня мелькнула догадка, и я тихо спросила:

– Это из-за Люциллы?

После долгого молчания Мар чуть слышно проговорил:

– Если мы выберемся из Квартала, она наверняка на меня больше никогда не посмотрит.

Как можно мягче я произнесла:

– Ты заступился за Люциллу, когда Глерр обвинил ее в том, что она испортила портреты. А если мы отсюда выберемся, она будет точно знать, кого за это благодарить.

– Вы… так думаете?

– Уверена.

Я не рискнула нарушить наступившую тишину, и через несколько минут за дверью раздались шаги. Потом что-то прошуршало, тихонько звякнуло, и наконец дверь с легким щелчком открылась.

Мар – бледный, с кругами под глазами, в рубашке, на которой темнели маслянистые пятна, – протянул мне отвертку с ручкой болотного цвета.

– Надеюсь, это она, – неловко пробормотал он.

Бережно взяв инструмент, я с чувством сказала:

– Спасибо!

…Когда я вернулась к остальным, меня встретило пораженное молчание, а затем Донни воскликнул:

– Вы его заколдовали?

Улыбнувшись, я ответила:

– Просто поговорила, – и повернулась к Кинну: – Это она? Узнаёшь?

Он забрал у меня отвертку и через пару мгновений сказал:

– Да, это она.

Когда Кинн поднял на меня взгляд, я прочитала в нем то же волнение, которое чувствовала сама: у нас наконец-то появился реальный шанс выбраться из Квартала.

На следующее утро мы отправились к тележке с едой.

Наша компания пришла первой, поэтому Нейт с Ферном начали сгружать с тележки ящики, а Кинн опустился на колени рядом с отсеком и стал орудовать отверткой.

– Есть! – воскликнул он, и все тут же замерли, а я присела рядом и протянула приготовленный лист бумаги и карандаш.

Пока Кинн зарисовывал схему сопряжения камней, юноши закончили переставлять ящики, а Кьяра осторожно подложила под самый нижний на тележке свое письмо – чтобы оно точно никуда не делось.

В это время подошли Глерр, Тайли и Мар и с интересом стали наблюдать за Кинном. Чтобы его не отвлекать, я отошла и шепнула Мару:

– Видишь? Отвертка сработала.

Парнишка покраснел и лишь молча кивнул в ответ.

Наконец Кинн закончил и, поднявшись с колен, взглянул на получившуюся схему.

– Некоторые камни я опознал, а про остальные надо поискать что-нибудь в библиотеке.

Хотя дремеры из Оранжереи не знали, что у Кинна есть дар, даже в их глазах я увидела вспыхнувшую надежду – и сама не удержалась от улыбки.

Но тут я поймала мрачный взгляд Ферна и улыбаться перестала. Я отвернулась, стараясь сохранять спокойствие, но тревога уже пронзила мое сердце шипами.

У него есть будущее в Альвионе. В отличие от нас.

Я так обрадовалась возможности выбраться из Квартала, что совсем забыла: по ту сторону щита нас с Кинном может ждать разное будущее.

…К концу третьего дня глаза у меня болели от постоянного напряжения, а в голове теснились схемы сопряжений. Кьяра откровенно страдала: пока Ферн с Нейтом охотились за Риссой, она помогала искать сведения о камнях, но, в отличие от нас с Кинном, сестра никогда не занималась камневидением и почти все термины были ей незнакомы. С глубоким вздохом она призналась:

– Я бы лучше проштудировала все фолианты на древне-серрийском в нашей храмовой библиотеке, чем вот это… – она обвела рукой широкий стол, заваленный стопками книг по камневидению и исписанными тетрадками. Бросив на нее сочувственный взгляд, я придвинула к себе еще не просмотренные тома. Дело помогало мне хоть немного заглушить голос тревоги, постоянно звучащий в моей душе эти последние дни. Я хотела поговорить с Кинном и одновременно боялась: он так и рвался прочь из Квартала, засиживаясь за работой до поздней ночи. Сейчас было не время лезть со своими сомнениями.

Решая, за какую книгу взяться первой, я наткнулась на сложенный листок бумаги. Развернув его, я сначала не поняла, что это, а потом увидела написанное Кинном: Камень-сердце в таи…к…

Наша попытка расшифровать послание Ронса Террена.

Я посмотрела на ряд выписанных букв и прикрыла усталые глаза. Где же теперь карта? У Риссы? У Бэллы? Или Сай спрятал ее так, чтобы никто, кроме него, не смог найти?..

– Нет, мне нужен перерыв, – решительно заявила Кьяра, отодвигая стул. – Схожу немного перекушу, если вы не против. Не представляю, как можно постоянно заниматься этим камневидением… – Уходя, она продолжила бормотать: – Камень есть камень, зачем все эти витиеватости?..

Проводив сестру взглядом, я посмотрела на листок бумаги в руке, и внезапно мое дыхание участилось.

– Кинн, – позвала я.

– М-м?.. – протянул он, не отрывая головы от книги.

– Мне кажется, мы ошиблись.

– Насчет чего? – спросил он, озадаченно глядя на меня.

– Насчет карты, вернее, насчет зашифрованного послания. – Я показала ему листок с буквами. – Мы решили, что камень-сердце – это одно слово, а что, если нет?

Кинн непонимающе нахмурился, и я поторопилась объяснить:

– Что, если «камень» и «сердце» идут отдельно?

Написав эти два слова, я посмотрела на оставшиеся буквы:

в в, к к к, т, а а, и, о о о

И тут меня озарило.

– «Каков камень»!.. Нет, не так – «Каково сердце, таков и камень».

Я поймала растерянный взгляд Кинна и протянула ему листок. Он уставился на него, беззвучно повторяя сказанную мной фразу, потом наконец произнес:

– Похоже на то, только я не понимаю… В этом нет смысла. – Он вновь нахмурился. – Сила камней зависит от силы камневидца и его умения, а вовсе не от сердца.

– Но что, если речь идет только о камне-сердце? Ты же сам сказал, что он не похож на остальные… Вспомни «Падение Альканзара»! – воскликнула я. – Там ведь было сказано, что он завидовал своим братьям и сестрам – вдруг камень-сердце погас именно из-за этого? Из-за его зависти?

Кинн покачал головой.

– В это… трудно поверить.

Но меня уже захватила другая мысль, и я горячо проговорила:

– Тогда, у Черного леса, когда пришли Тени, я ведь хотела спасти тебя – может, благодаря этому камень-сердце и пробудился?..

В его серых глазах появилось какое-то нечитаемое выражение, и, чувствуя, что щекам стало жарко, я опустила взгляд и добавила:

– По крайней мере, это хоть как-то объясняет произошедшее.

Молчание затянулось, но я побоялась, что в любой момент может вернуться Кьяра, и больше ничего не