на расстоянии.

Справа стояла стена жара, огонь перекинулся на опушку, и у Шварца подскакивал пульс при мысли о том, что будет, если он, человек на тридцать килограммов тяжелее Жанетт, забуксует.

Стиснуть зубы и молчать, подумал он, когда боль снова пронзила ногу, а это происходило все чаще и чаще. Вести квадроцикл сидя, да еще так долго, было невозможно. Шварц полусидел-полустоял, согнув колени, и каждый раз, как машина проваливалась в топкое место, нижняя часть ноги протестовала, втыкая острые ножи в нервы до самого бедра.

Жанетт остановилась на довольно сухом месте и указала на лес: между деревьями виднелся ручей – природное препятствие, которое не пустит огонь дальше.

Она обернулась. Шварц остановился рядом и со стоном облегчения опустился на сиденье. Вокруг разливался запах бензина. Когда Жанетт достала телефон, Шварц заметил, что она даже не запыхалась. Еще один признак ненормальной способности ее тела перерабатывать адреналин в успокоительное вопреки всей медицинской логике.

Жанетт слезла с квадроцикла, оставив мотор работать на холостом ходу.

– А нельзя добраться до озера вдоль реки? Тут километров восемь-девять, не больше.

Жанетт встала рядом с Шварцем, чтобы ему было лучше видно.

– Вот мы. – Она ткнула грязным пальцем в дисплей: на болоте светились две красные точки. – А вот Квидинги. – Чуть западнее озера загорелись красным еще две точки. – Они скоро будут на месте и наверняка уже заметили, что тут творится. – Жанетт взглянула на него. – Больно? – спросила она, большим пальцем стирая Шварцу грязь с щеки.

– Нога пока держится.

“Пятьдесят на пятьдесят”, – подумал он, вспомнив слова врачей о том, как важно восстанавливаться осторожно и какие опасности таит нарушение кровообращения.

– Черт, – сказала Жанетт, указывая на экран. – Они выключают телефоны.

Шварц наклонился и посмотрел на дисплей. Красные точки, обозначавшие их самих, никуда не делись. Если он правильно понял, в телефонах Квидингов батарейки либо разрядились, либо Квидинги их уничтожили, потому что программу нельзя обмануть, просто выключив телефон.

– Нам и дальше будет известно, что видно с воздуха, – пообещала Жанетт и тронула квадроцикл с места.

Теперь первым ехал Шварц. Неглубокий горный ручей уходил по крутому склону вверх, но удобный путь все равно можно было выбрать. Небо впервые за несколько часов прояснилось, запах дыма стал слабее, зато левая нога словно отвалилась, а во рту стоял металлический привкус.

Вскоре земля стала ровнее. Жанетт и Шварц уехали от ручья и теперь огибали озеро – сначала с запада, потом с севера. Проезжая по последнему участку пути – узкой тропинке – они все отчетливее видели причиненное огнем опустошение.

* * *

Под обугленными елями стояли несколько пожарных машин, а земля возле домов была покрыта золой; везде виднелись мутные от пепла лужи.

Когда Шварц и Жанетт заглушили моторы, к ним направился один из пожарных. Рядом с опечатанными металлическими ящиками возле одного из сгоревших домов Шварц увидел двое носилок, на которых лежали тела в черных пластиковых мешках. В тени немногих переживших пожар деревьев стояли два сарая, обнесенные рабицей.

Следователи предъявили служебные удостоверения и попросили начальника пожарной бригады коротко описать, что произошло.

– Лучше сами посмотрите, – ответил тот, пока Шварц вынимал костыли из держателя на спинке сиденья.

Когда Шварц дохромал до носилок, пожарный присел на корточки, расстегнул молнию на одном мешке и отогнул пластик.

Женщина лет тридцати с темными волосами и черным от сажи лицом безучастно смотрела в небо.

– Когда мы ее выносили, она еще дышала, – сказал пожарный. – Но мы опоздали… Она умерла до прибытия медицинского вертолета. Не знаете, кто она?

– Понятия не имею, – ответил Шварц.

Когда пожарный расстегнул второй мешок, Шварц сразу понял, кто там, хотя от волос остались лишь несколько опаленных прядей, а кожа на одной стороне лица вздулась кровавыми волдырями.

– Эрик Маркстрём, – констатировал Шварц. – Владимир.

– Эрик Вальдемар Маркстрём, – уточнила Жанетт и прибавила: – Отец Ингара.

Пожарный удивленно взглянул на них.

– Ну, вы его видели, так что сами понимаете, когда мы их нашли, этот человек уже был мертв. Не думаю, что он погиб только из-за ожогов, но это пусть судебные медики разбираются. Советую не смотреть, а поверить мне на слово: у него половой орган отрезан… почти отрезан.

– Верим, – сказала Жанетт.

Пожарный покачал головой и застегнул молнии на мешках.

– Мы нашли три бутыли из-под керосина, – продолжил он и встал. – Надо полагать, пожар, который ветром раздуло вверх по горе, начался в одном из этих домов.

Шварц посмотрел на другой дом, в тридцати метрах от первого. Ему повезло еще меньше: огонь оставил от него лишь черной остов с угловыми опорами и стропилами.

– А что со всем остальным? – спросила Жанетт.

– Мы вынесли все из вон тех двух сараев у ограды. В одном, похоже, хранили продукты, а другой мог когда-то служить курятником.

Из низины за вторым домом поднимались двое пожарных.

– Здесь есть еще один дом, – сказал бригадир. – Он больше этих двух и уцелел, потому что стоит на сваях, а внизу болото. Мы туда заглянули и сочли за лучшее ничего не трогать.

Пожарные подошли к ним.

– Вы из полиции? – спросил один из них, и Шварц кивнул. – Дом старый, ступенька провалилась, а в полу дыра. Но в остальном там не опасно.

Пожарные присоединились к товарищам, которые уже собирали снаряжение. Шварц отметил, что пожарные, переговариваясь с коллегами, выглядят напуганными. Руководитель подтвердил его догадку.

– Мы сами не поняли, что нашли, – объяснил он. – Могу только сказать, что это что-то очень странное… если не сказать извращение.

– Извращение? – удивился Шварц.

– Да… Посреди большой комнаты очаг и несколько деревянных стульев полукругом. Когда мы вошли, то сначала подумали, что кто-то усадил на них трупы.

Глава 70

Анарисфьеллен

За последние несколько часов в воздухе Ювва переменился физически. В жилистом семидесятилетнем теле не осталось и следа медлительности. Насколько Луве понимал, Ювва не только управлял вертолетом, но мог и целыми днями не слезать с седла мотоцикла или снегохода, когда надо было перегнать миль на двадцать по бездорожью стадо из четырехсот оленей.

Теперь его движения стали быстрее и естественнее. Изменилась даже манера говорить.

– Мы считаем, что здесь есть люди, – сказал он в микрофон гарнитуры. – Отправьте сюда пожарный самолет.

– Я посмотрю, что у нас есть, – прохрипел голос в динамиках.

Ювва выключил радио. Луве взял бинокль и посмотрел в сторону заброшенного хутора. Серый бревенчатый дом виднелся меньше чем в километре. Вокруг тянулись открытые пространства.

Оливия, сидевшая рядом с Луве, наклонилась вперед.

– Неужели в горах все действительно так плохо? Мне казалось, что в долине хуже.

– Это только кажется. – Ювва потянул штурвал на себя: им