для защиты Каира, Насер направил своему послу при ООН Мухаммеду аль-Куни распоряжение принять резолюцию. В Египте о прекращении огня не объявлялось до половины двенадцатого ночи, когда большинство населения уже ложится спать. В здании Генерального штаба, расположенного в Гелиополисе, маршал Абд аль-Хаким Амир попытался покончить самоубийством, но был остановлен своими коллегами.

На следующее утро Каир пребывал в угрюмом и траурном состоянии. Вооруженные солдаты были размещены по всему городу, охраняя правительственные учреждения. Офицеры Генштаба и члены правительства напрямую обвиняли Насера в том, что он привел страну к краху. Вечером президент, бледный, с ввалившимся глазами, появился на телеэкранах и объявил о своем намерении уйти в отставку. Сразу же тысячи демонстрантов собрались на центральной площади Каира с национальными флагами и плакатами, тексты которых молили Насера не оставлять страну. Через три часа, к полному изумлению израильтян, их главный враг сообщил, что, “по зрелом размышлении”, он решил остаться на своем посту.

“Золотой Иерусалим”

Согласие короля Хусейна[188] на прекращение огня было получено в штаб-квартире ООН вечером 8 июня, практически одновременно с аналогичным посланием Насера. Действия Иордании начались с захвата бывшего дворца губернатора 5 июня, после чего ее артиллерия вела огонь по небольшому израильскому гарнизону на горе Скопус. На следующий день Рабин, с разрешения Даяна, приказал генералу Наркису отвоевать дворец губернатора, соединиться с гарнизоном на горе Скопус и защищать высоты Иерусалима всеми средствами. Получив долгожданный приказ, Наркис поручил атаку на дворец иерусалимскому гарнизону; рота была направлена на штурм штаб-квартиры ОНВУП, и к середине дня операция была завершена, а потери составили восемь погибших. В это же время бригада парашютистов-десантников под командованием полковника Мордехая Гура[189] была снята с синайского направления и переброшена в Иерусалим. В ее задачи входило атаковать иорданские укрепления по периметру Арабского сектора Старого города, затем выступить против Арабского легиона на высотах рядом с горой Скопус.

Тогда же Наркис приказал командиру танковой дивизии “Гарэль” полковнику Ури Бен-Ари оставить свое место расположения в Иерусалимском коридоре и продвигаться в сторону холмов между Иерусалимом и Рамаллой. Была получена информация относительно того, что Арабский легион намеревается перебросить значительные подкрепления с Западного берега в направлении Иерусалима, и необходимо было действовать с максимальной оперативностью. Бен-Ари направил свои танки одновременно по нескольким направлениям, включая Кирьят-Анавим, Маале-га-Хамиша и Моцу. Хотя каждое направление изобиловало иорданскими бункерами, траншеями и минными полями, танки бригады “Гарэль”, при тактической авиационной поддержке, прошли повсюду. К утру 6 июня бригада контролировала все иерусалимские холмы.

Прибытие десантников Гура в Иерусалим после полудня значительно расширило возможности Наркиса. Тридцатисемилетний Гур разработал план удара в трех направлениях по иорданским силам, засевшим в Арабском квартале Старого Иерусалима. Проведя рекогносцировку за остававшиеся два часа до наступления темноты, Гур назначил атаку на вечер. И вот в семь сорок пять вечера прожектора, установленные на здании Гистадрута, скрестили свои лучи на иорданских огневых позициях. Израильская артиллерия открыла огонь по освещенным целям. Одновременно старые танки “Шерман” Иерусалимской бригады вышли из укрытия и двинулись в направлении иорданских бункеров. В их задачу входило отвлечь внимание бойцов Арабского легиона, дав возможность десантникам Гура приблизиться к траншеям противника. Основная фаза атаки началась в два двадцать ночи. После получасового обстрела иорданских позиций на Гиват га-Тахмошет и Полицейской школы из артиллерийских орудий и минометов в бой были введены два батальона парашютистов — с целью подавления и захвата пулеметных точек Арабского легиона. Легионеры, находившиеся в Полицейской школе, прекратили сопротивление довольно скоро, однако защитники Гиват га-Тахмошет сражались упорно, и пришлось с большими потерями отвоевывать у них траншею за траншеей.

Второй удар парашютистов был нанесен из иерусалимского квартала Меа Шеарим, непосредственно напротив Ворот Мандельбаума. Здесь тоже шли упорные бои — не только за каждую улицу, но и за каждый дом. При танковой поддержке парашютисты завершили операцию к рассвету, прорвавшись от Шайх-Джараха к Американской колонии, где иорданцы прекратили сопротивление. После полудня была взята последняя высота и район Абу-Тур. В руках израильтян теперь находилась вся гора Скопус с кампусом Еврейского университета и больницей Гадаса. В руках арабов к этому времени оставался только Старый город в пределах городских стен, и сюда был направлен третий удар Гура.

Осторожность Даяна нигде не проявлялась с такой очевидностью, как в боях за Иерусалим. В его первом приказе Наркису относительно Старого города было сказано: “Мы окружим его, если придется, но врываться туда мы не будем”. Впрочем, последнее слово оставалось не за Даяном. После фантастической победы на Синае другие члены кабинета министров с горячностью принялись требовать “освобождения” Старого города. В ночь на 5 июня, еще до начала военных действий израильской армии, Эшколь, закрывая заседание кабинета министров, сказал: “Старый город необходимо взять, чтобы прекратить ведущиеся оттуда непрерывные обстрелы еврейского Иерусалима”. Это прозвучало, во всяком случае, как достаточно разумное обоснование — поскольку приводить в качестве мотивировки идею о необходимости возвращения Святого города в еврейские руки представлялось еще явно преждевременным. Тем не менее Даян уклонился от прямого ответа, слишком хорошо представляя себе цену фронтальной атаки.

После полуночи Эшколь вновь вернулся к этому вопросу: “Правительство настаивает на взятии Старого города”. Министр обороны по-прежнему медлил с ответом, намереваясь сначала взять город в кольцо осады и подавить арабское противодействие.

Как Даян и ожидал, судьбу Старого города решил исход боев за иерусалимские высоты, шедший на протяжении следующего дня (6 июня). Тот, кто владел высотами Иудеи и Самарии, мог контролировать всю территорию Западного берега и основные города этого региона — Дженин, Наблус, Рамаллу, Бейт-Лехем, Хеврон, Иерихон, и Иерусалим. Проблемы, которые предстояло разрешить израильскому командованию, были скорее связаны с положением дел на слабопересеченной местности. В регионе имелось множество густонаселенных городков и деревень, где проживали сотни тысяч арабов. Кроме того, солдаты регулярной иорданской армии, дисциплинированные, хорошо обученные, по численному составу не уступающие противостоящим им израильским резервистам, закрепились на хорошо укрепленных позициях. Впрочем, все эти преимущества иорданцев сводились на нет не только благодаря тому, что израильские части заняли 6 июня доминирующие позиции на высотах, но и за счет безусловного господства израильтян в воздухе. С учетом всех этих обстоятельств Рабин приказал генералам разработать скоординированный план захвата противника в клещи. Бригадный генерал Давид Элазар, командующий Северным фронтом, должен был двигаться в южном направлении от Дженина к Наблусу (Шхем), а полковник Бен-Ари — от Иерусалима к Хеврону на юге. Вся операция была осуществлена с математической точностью. Ближе к полудню 7 июня, ослабленные бомбежками и