было проделано три часа спустя, когда израильские танки подошли к Умм-Катафу с тыла, окружив остающиеся очаги сопротивления. Эта операция, признанная вершиной военного искусства, впоследствии изучалась в военных академиях всего мира.

Добившись решающих успехов на линии Рафах—Эль-Ариш и в комплексе Абу-Агейла, израильтяне открыли себе путь в Синай. Тем временем бригада Иоффе застала египтян врасплох, пройдя по “непроходимым” пескам и выйдя в назначенное место к полудню 5 июня. У перекрестка Бир-Лахфан израильские танкисты вступили в длившийся тринадцать часов бой с египетскими танковыми подкреплениями. К полудню 6 июня египтяне отступили. Танкисты Иоффе преследовали их в направлении Джабал-Либни, ключевого объекта, расположенного на центральной оси. Здесь египтяне, располагая пехотной дивизией практически полного состава, усиленной танками, тоже не смогли сдержать напор дивизии Иоффе, и Джабал-Либни после тяжелого боя был взят. Таким образом, к концу второго дня войны, после непрерывных сражений на протяжении тридцати пяти часов, удалось завершить первую и самую трудную фазу израильского оперативного плана. Египетские фортификационные сооружения были взяты, Синайский полуостров был открыт израильским танкам, пути на запад и на юг были свободны.

Арабы в замешательстве

На протяжении всего первого дня Синайского наступления израильское правительство воздерживалось от сообщений, которые могли бы свидетельствовать о масштабах их успехов. Это молчание было отражением официальной политики правительства (Гл. XXI. Источники израильской военной мощи). В эфире звучали только коммюнике “Радио Каира”, сообщавшие на протяжении первых двадцати четырех часов войны о беспрецедентных успехах египетских вооруженных сил, о полном разгроме израильской армии и ВВС, а также о египетских танковых колоннах, движущихся на Тель-Авив. Эти “новости” были с воодушевлением и без тени сомнений встречены во всем арабском мире, результатом чего стало скоропалительное решение Сирии, Иордании и Ирака вступить в войну. И снова, как и в ходе двух предыдущих войн с Израилем, сирийцы упустили имевшиеся у них прекрасные возможности для перехода в наступление. До июня сирийский Генеральный штаб разработал планы наступления с Голанских высот двумя дивизиями, захвата Восточной Галилеи и последующего продвижения к Хайфе. Однако, когда 5 июня начались военные действия, сирийцы буквально в последнюю минуту решили придерживаться выжидательной тактики и предпочли ограничиться артиллерийским обстрелом Рош-Пины и соседних поселений. Израильские кибуцники были вынуждены спуститься в убежища, причем кое-где им пришлось пробыть там не менее одиннадцати часов без перерыва.

Несмотря на невыгодность топографического положения, израильская артиллерия достойно отвечала на сирийские обстрелы. Ближе к вечеру 5 июня и в последующие дни в действие включилась также израильская авиация. К наступлению темноты 5 июня беспощадные израильские бомбардировки уничтожили значительную часть сирийских боевых самолетов, и тогда в Дамаске впервые заподозрили, что их ввели в заблуждение сообщениями о египетских “победах”. Не имея к тому времени возможности начать крупномасштабные наступательные действия, баасистский режим допустил свою вторую ошибку, продолжив ограниченные военные действия. 6 июня сирийские пехотинцы и танковая рота предприняли две атаки на Тель-Дан и одну на кибуц Шаар-Ишув; они были отбиты израильтянами с использованием танков и авиации. Точно так же была отбита атака на Аш-муру. Сирийцам пришлось дорого заплатить за свои просчеты.

Но еще более катастрофичной стала грубая ошибка Иордании. Утром 5 июня Каир информировал Амман, что им уничтожено 75 % израильских самолетов и что египетские танковые войска ведут бои в глубине израильской территории. С поразительной искренностью король Хусейн писал впоследствии (в книге “Моя война с Израилем”): “Нас ввели в заблуждение относительно того, что произошло в Египте после израильских атак на авиационные базы ОАР… Эти, мягко говоря, фантастические сообщения весьма повлияли на нашу оценку всей ситуации”. Получив это сообщение, Хусейн был склонен послушаться генерала Риада, египетского офицера, командовавшего (в рамках египетско-иорданского договора) хашимитскими вооруженными силами, и атаковать израильскую часть Иерусалима, а также подвергнуть артиллерийскому обстрелу израильские города и авиабазы. Пока король обдумывал это предложение, ему доставили срочное послание от Эшколя, переданное через посредство генерала Одда Булла, командующего ОНВУП (Органа ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия в Палестине). Обращаясь к Хусейну с просьбой воздержаться от военных действий, израильский лидер обещал, что его правительство не начнет военных действий на Восточном фронте. Однако обращение Эшколя не было принято во внимание. “В первый же день войны, — писал Хусейн, — наши батареи дальнобойной артиллерии 155-го калибра обстреливали пригороды Тель-Авива, где были сосредоточены военные цели, а также аэропорт в Лоде”.

Но главной притягательной целью для иорданцев был Западный Иерусалим. Еврейское население города численностью 190 тыс. человек сразу же стало мишенью арабских обстрелов. Особенно уязвимым был израильский анклав на горе Скопус, в иорданской части города, где находились больница Гадаса (построенная до 1948 г.) и Еврейский университет, изолированные внутри демилитаризованной зоны, на иорданской территории, и охраняемые всего лишь 85 израильскими полицейскими. Действительно, если рассматривать Центральный фронт в целом, от Хайфы до Беэр-Шевы, то наибольшее беспокойство у израильтян вызывала как раз обстановка на горе Скопус. Командующий фронтом бригадный генерал Узи Наркис[185] не сомневался, что Иерусалимская бригада будет в состоянии отразить любые атаки на город или на коридор, связывающий город с морем. Однако он опасался, что, если арабы сумеют захватить гору Скопус, то ООН может навязать решение о прекращении огня еще до того, как израильтянам удастся ее отвоевать. По мнению Наркиса, единственным выходом может стать решительная контратака силами бригады мотопехоты “Гарэль”, дислоцированной возле Рамле. Собственно говоря, даже бойцам бригады “Гарэль” будет непросто оказывать противодействие танковой бригаде Арабского легиона, дислоцированной на равнинной местности к востоку от Иерусалима. В случае соприкосновения этих двух формирований, расположенных по обе стороны Иудейских гор, следует учитывать, что танки “Паттон”, имеющиеся у иорданцев, более быстроходны, чем танки “Супер-Шерман”, имеющиеся у “Гарэль”, да к тому же они ближе к Иерусалиму, и разница составляет четыре часа хода. На протяжении этих четырех часов израильские защитники горы Скопус должны будут продержаться, полагаясь на имеющиеся у них в небольшом количестве противотанковые пушки и на ту артиллерийскую поддержку, которую им будет в силах оказать Наркис. В целом ситуация выглядела отнюдь не благоприятной. На протяжении недели, предшествовавшей Шестидневной войне, израильтяне, находящиеся на горе Скопус, слышали, как с окрестных минаретов раздавались призывы к правоверным “идти и убивать”.

Опасения Наркиса оказались в высшей степени обоснованными, когда утром 5 июня иорданцы начали со своих позиций обстреливать южные кварталы Иерусалима. Вскоре огонь стал более плотным, и снаряды противника начали рваться в густонаселенных районах. На протяжении нескольких часов 250 жителей Иерусалима из числа гражданского населения были ранены и 20 убиты. Вопреки своему естественному порыву немедленно ответить на