– Нет. Вы хотите отвезти меня туда, где живут мои родители. А мой дом – здесь, – она похлопала по скамье. – Вот мой дом, мистер По. – Девушка обвела рукой пышную растительность. – И вот. – А потом положила руку на грудь, туда, где сердце. – И вот.

– Ладно, я понял. Наш дом – там, где мы. Наш дом – наше тело и наше сознание. В общем, все это звучит хорошо, но твоя семья – не здесь. Твои родители ждут тебя в вашем семейном доме.

Девушка продолжала терпеливо улыбаться. Мне следовало преодолеть этот уровень самоконтроля, потому что за ним были нужные мне рычажки. Один из них – страх. Другой – неуверенность, которая тоже есть разновидность страха. Их много.

– Мистер По, – сказала она, прежде чем я успел дотянуться до первого рычажка. – А нам все это нужно? Ну, то есть, я понимаю, что вам платят за работу, и, наверное, полагается вознаграждение, если вы меня привезете. Знаю я папины методы. Он умеет стимулировать. Мне кажется, нам проще играть в открытую. Вы хотите заработать свой гонорар. Папа с мамой хотят меня вернуть, упрятать в больницу и получить опекунство – надо мной и моими деньгами. Они думают, я чокнутая, а вы думаете, что мне здесь промыли мозги. Так ведь? Я ничего не забыла?

Пришлось улыбнуться.

– Сообразительная малышка.

– Мне почти девятнадцать, мистер По. Я давно не малышка.

– Девятнадцать – не так уж много.

Она покачала головой:

– Девятнадцать – это столько, сколько мне отпущено.

Мы помолчали.

– Ну, – подбодрила она, – спрашивайте.

– Что спрашивать?

– Что-нибудь. Я сейчас сказала, что девятнадцать – мой предел. Может показаться намеком на суицид. Или фатализм. Или признак глубоко запрятанной депрессии. Ну, давайте, комментируйте.

Я только и сказал:

– Интересная ты девочка.

– Личность. Если не хотите считать меня женщиной, называйте личностью. Я вам не девочка.

– Извини. Таки да, ты интересная личность.

– Которая не соответствует шаблону, да?

– Какому шаблону?

– Ну, если бы речь шла о политике или какой-нибудь радикальной воинствующей группировке, вы бы ждали от меня большей эрудиции. Ждали бы заумных цитат, всякой марксистской или псевдомарксистской дребедени. Но наша церковь – не радикальная. Нас политика не интересует. Меня уж точно не интересует. Такие, как вы, называют наши взгляды культом апокалипсиса.

– Если это неудачное выражение, скажи, как называть.

Она рассмеялась.

– Да нет, нормально. Так и есть.

– Что – так и есть?

– Нам приходит конец.

– Из-за Нибиру?

– Конечно.

– А что такое Нибиру? Ведь даже единого мнения нет.

– Да, – она усмехнулась. – Это не коричневый карлик.

– Вот как?

– Думаете, я ничего не знаю. Думаете, я глупая маленькая девочка, попала в секту и уверена, что все мы пересядем на пролетающую планету. По-вашему, это новые «Врата рая» и новая комета. Вот как вы думаете.

И снова это был не вопрос, а утверждение.

– Давайте, я расскажу, – продолжала она, – что нам говорят здесь, в Церкви. В первую очередь нам объяснили, почему Нибиру не может быть бурым карликом. Потому что карлик – тело, превышающее размером Юпитер. Будь оно даже на самой далекой орбите, его обязательно бы обнаружили, поскольку его гравитация затрагивала бы все планеты в Солнечной системе.

– Ясно.

– Будь это планета, размером вчетверо больше Земли – а именно так многие говорят и по телевидению, и в Интернете, – и она летела бы к Земле, то ее видели бы невооруженным глазом. И она тоже повлияла бы на орбиты других планет. А прятаться от нас за солнцем она не может просто по законам геометрии.

– А ты много чего запомнила.

– Нас здесь хорошо учат.

– А.

– Это вас удивляет, конечно.

– Думаю, да. А для чего им, как по-твоему?

– Нет, вы скажите, как сами думаете, – для чего им? Зачем нас всему учат?

– Если честно, то затем, что правда – лучший способ преподнести ложь. Обычный прием. Так же и фокусник: перед тем как вытащить кролика, показывает зрителю пустую шляпу. А где прячет кролика – не показывает.

– Я бы согласилась, если бы Церкви было нужно что-то от нас получить или как-нибудь нас использовать.

– А разве нет?

– Нет.

– Значит, твои деньги их не интересуют?

– В прошлом году, может, интересовали, – бесхитростно ответила она. – В позапрошлом – точно. А теперь – нет.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что приближается Нибиру.

– Ты же сказала – не приближается.

– Нет. Я только сказала, что это не бурый карлик и не блуждающая планета.

– Церковь называется «Мир Странника». «Мир» – главное слово.

– Знаю. А в самом начале она называлась «Блуждающий мир» – именно в том смысле, в каком, по-вашему, мы думаем теперь.

– Угу. Видел я на ю-тубе ролик, где ваши священники рассказывают о том, как из-за притяжения Нибиру Земля перестанет вращаться, а когда Нибиру улетит, вращение каким-то образом возобновится.

– Это старые видео.

– Шесть лет. Не такие уж старые.

– Старые. Теперь никто такого не говорит. И потом, перестань Земля вращаться, от энергии раскаленного ядра закипят океаны. Вращение не возобновится на прежней скорости. Согласно закону сохранения кинетического момента, это невозможно.

– Ты разбираешься в физике?

– Мы все разбираемся. – Сестра Светлая обвела рукой людей, гулявших в саду. – Мы ведь ее изучаем. – Говорила она спокойно и охотно и держалась невозмутимо.

– Тогда во что вы верите?

– В приближение Нибиру.

– Но…

– Вот вы и растерялись.

– Растерялся. Если Нибиру не бурый карлик и не блуждающая планета, что же тогда?

– Наконец-то правильный вопрос, – кивнула она.

– Какой?

– Об этом давно следовало спросить.

– Ладно, я спрашиваю. Что?..

– Астероид.

– Астероид…

– Да.

– Который, по-вашему, столкнется с Землей.

– Нет.

– Ну тогда…

– Он столкнется с Луной. А Луна – с Землей.

– Такой большой астероид, и никто его не видел?

– Конечно же, видели, мистер По. Многие видели. Почему, по-вашему, все так боятся? И в новостях обсуждают, и дело все хуже и хуже. Столько книг уже написано. Да все об этом говорят.