Тем не менее на первый взгляд его раны выглядели не такими серьезными, как у его жены. Я с ней не встречался и лично ее не осматривал: в моем распоряжении были лишь многочисленные фотографии ее ран. Мне нужно было понять, какие из них она могла нанести себе сама – типичный признак запланированного убийства, после которого убийца заявляет о самообороне.

Судмедэкспертам часто приходится принимать решение, имеют ли они дело с убийством или самоубийством, случайно или целенаправленно нанесенными ранами. А с ножевыми ранами обманщикам есть где разгуляться: они выглядят настолько ужасно, что с первого взгляда неопытный человек может сразу же поверить, что никто не мог причинить их себе самостоятельно. За годы своей работы, однако, я усвоил, что человек готов практически на все, лишь бы избежать обвинений в убийстве. Раны, нанесенные человеком себе самому, как правило, легко распознать: они наносятся с минимальным усилием ради максимального эффекта, и, разумеется, всегда приходятся на те части тела, до которых человек может дотянуться. Раны, которые невозможно нанести себе самостоятельно, также легко распознать, и по этой причине я порой с большой радостью помогаю оправдать невиновного человека, обвиненного в нападении.

У жены в данном деле имелись:

•. Кровоподтеки на верхней части левой руки, левом плече, левой стороне шеи, справа и слева в области таза, на правом бедре, на кисти правой руки.

•. Неглубокая резаная рана на шее спереди слева.

•. Поверхностные царапины в той же области.

•. Колото-резаная рана на шее.

•. Резаная рана над ключицей.

•. Резаные раны на тыльной стороне левого локтя.

•. Горизонтальная колото-резаная рана под правой грудью.

•. Неглубокие колото-резаные раны на животе с обеих сторон.

•. Колото-резаная рана на правом бедре.

•. Резаная рана на кисти левой руки.

•. Перелом зуба.

В Королевской уголовной прокуратуре по поводу этого дела было проведено много собраний. Когда родные покойного мужа узнали, что жене могут не предъявить обвинения, они яростно заговорили про гражданский иск. Они наняли Иэна, чтобы тот составил отчет, сравнив в нем предоставленное женой описание драки с ее фактическими ранами.

Этот отчет и ждал меня на рабочем столе, когда я вернулся из Массачусетса. Он был настолько грозным, что чуть ли не громыхал.

Кровоподтеки руки могли быть вызваны серией ударов по руке. Они не характерны для ситуации, когда человека хватают за руку…

Хотя человек и может оставить кровоподтеки на собственном теле, ударив себя чем-нибудь, сильно ущипнув и т. д., в данном случае травмы на руке могли быть получены в результате нападения мужа.

Если же рассматривать ее раны в целом, то они совершенно не характерны для ран, которые человек мог бы получить в результате агрессивного нападения покойного, пытавшегося ударить ее ножом. Кожа является одной из самых прочных тканей в организме, и как только кончик ножа прошел через кожу при условии умеренной силы удара, ничто не остановило бы этот инструмент от глубокого проникновения в тело: во многих случаях лезвие входит полностью. Все раны на теле этой дамы являются очень поверхностными – значительного проникновения в ткани не наблюдается.

Резаные раны шеи, нанесенные человеком себе самому, являются довольно обычным делом. Ничто не указывает на то, что нож попал в шею в результате удара. С учетом характера ран, якобы полученных ею в результате ударов ножом в живот, я твердо убежден, что они не характерны для намеренных ударов ножом другим человеком, однако характерны для ударов, нанесенных, будь то самостоятельно или нет, со значительным контролем.

Эта дама могла стать жертвой нападения, включавшего в себя удары рукой либо даже стулом, хотя я почти не вижу каких-либо свидетельств якобы полученных ею сильных пинков по бедрам либо того, что ее с силой били головой об пол. Как бы то ни было, в общем и целом ее раны характерны для тех, что человек наносит себе самостоятельно.

Я согласился, что жена перенесла тупые травмы в результате нападения. Я не согласился, что ножевые ранения она нанесла себе самостоятельно.

Свои соображения я подкрепил несколькими доводами.

Во-первых, когда ее били ножом в живот, она описывала, что чувствовала удары, и даже не думала, будто это нож. Человек, получающий удары ножом, частенько так ошибается: множество раз я слышал от жертв, что они чувствовали удар, а не проникновение ножа. Этот факт, однако, вряд ли мог быть известен жене.

Во-вторых, хотя она и могла сама порезать себе шею и живот, ей было бы очень сложно повредить себе тыльную часть локтя, а также тыльную часть противоположной руки – это было бы крайне необычно.

В-третьих, самыми главными были травмы мужа, и из четырех колото-резаных ран три не представляли угрозы для его жизни. Необычная колото-резаная рана ноги указывала на то, что его жена находилась на полу, когда она была нанесена, ну или в любом случае была в лежачем положении. Смертельная рана сердца могла быть нанесена специально, однако с учетом попытки выхватить нож нельзя было однозначно исключать вероятность того, что это ранение было нанесено случайно. И никто не смог бы настаивать, исходя из тупых травм жены, что между ними не было очень серьезной схватки.

Таким образом, хотя в деле и было много сомнений и несоответствий, будучи свидетелем-экспертом, я не мог бы со стопроцентной уверенностью утверждать, будто ставшая смертельной рана была нанесена умышленно либо что свои раны жена нанесла себе сама. Даже исходя из соотношения вероятностей я бы сказал, что раны нанес муж, а не жена.

Королевская уголовная прокуратура решила, что уголовное преследование жены было бы не в интересах общественности. Коронер, будучи в курсе, что крайне озлобленная семья присутствует на заседании, позаботился о присутствии полиции. Иэн не давал показания лично, хотя, разумеется, они были привлечены к делу. Мои показания прерывались злобными выкриками и презрительным фырканьем. Коронеру неоднократно приходилось призывать к порядку.

Мое мнение было подтверждено, когда коронер постановил, что убийство было совершено в целях самообороны. Его вердикт был оглашен присутствующим в зале суда, которые на какое-то мгновение затихли и слушали его в полной тишине. А затем поднялся гвалт.

Я ускользнул под нарастающие крики. Как мне стало впоследствии известно, угрозы о гражданском иске против жены реализованы не были. Когда я вернулся домой, Криса дома не было, а Анна сосредоточенно изучала свои учебники по физике. Она напомнила мне Джен. Неся толстую папку с материалами дела о поножовщине, я задумался, погружался ли когда-либо так же сосредоточенно в свои учебники или же, подобно Крису, был более беспорядочным.