Вернувшись в Лондон после эксгумаций, все еще наполовину не веря в ту небольшую часть преступлений Шипмана, в которых мы тогда его подозревали, я столкнулся с другой неприятной ситуацией: я скрестил мечи с Иэном Уэстом. К моему удивлению, он ушел из больницы Гая. После всех этих лет клятв, что он никогда не остановится, именно так он и сделал. Ходили слухи, что Иэну нездоровится, однако он попросту не мог полностью отказаться от своей работы и заниматься своим садом в Суссексе. Он частенько появлялся в морге и в суде, и когда я вернулся из Манчестера, размышляя над раскрывающейся правдой о Шипмане, оказалось, что нам предстоит выступить в суде на противоположных сторонах по делу о поножовщине.

Наши мнения в корне расходились: лично мы никак не спорили, однако составили категорически противоречащие друг другу отчеты. Его контраргументы, как всегда, были убедительными, хотя мне и показалось уже тогда, что его слова были немного менее убедительными, чем в былые времена.

Центральное место в деле занимали показания обвиняемой по поводу того, как нож вошел в сердце жертвы. Подобные рассказы зачастую весьма изобретательны, и к этому времени, как мне кажется, я уже слышал все возможные оправдания попадания ножа в тело другого человека. Самым распространенным является заявление о том, что «он налетел на нож». Подобные утверждения не всегда так просто доказать или опровергнуть, и чтобы воссоздать обстоятельства нападения, мне нужно как можно больше свидетельских показаний. В данном случае таковых не было. Муж с женой повздорили, это закончилось его смертью, и отталкиваться мы могли лишь от ее слов. Старший следователь даже позвонил мне, чтобы посоветоваться, прежде чем начать ее допрашивать, – такое случалось довольно редко, однако он понимал, что все дело будет строиться на ее точном описании случившегося.

Я сказал:

– Не нужно общих слов, надавите на нее. Нельзя, чтобы она сказала: «Он просто попер на меня!» Это ничего не значит. Пускай она продемонстрирует это, опишет, скажет, кто где стоял, как она держала нож, в какой руке у нее был нож, а также в каком направлении двигался каждый из них. Тогда я смогу доказать или опровергнуть ее историю.

Он сделал в точности, как я его попросил. Дело, однако, оставалось головоломкой.

Разводящаяся пара очень злобно спорила по поводу того, с кем из них должны остаться двое маленьких сыновей. Они были обеспеченными, жили в большом доме, ни в чем не нуждались. Отец отчаянно хотел оставить себе обоих сыновей, и вскоре должны были состояться слушания в семейном суде. Они все еще продолжали жить вместе, хотя мать уже успела снять жилье для себя и детей, и они должны были туда вскоре переехать.

В день своей смерти отец отпросился с работы, чтобы провести день с детьми. Мама помахала им на прощание, как вдруг он остановил машину у подъезда к дому и направился в дом, жестом показав матери, чтобы она пошла следом. Решив, будто он что-то забыл, она послушалась. Отец захлопнул за ними дверь и заявил, что хочет, чтобы дети жили с ним. Согласно показаниям его жены, вот какой разговор состоялся дальше.

«Я сказала:

– Но ты ходишь на работу, как ты собираешься ими заниматься?

А он ответил:

– Я уволюсь. Я собираюсь позаботиться о своих детях.

Я сказала:

– Ну уж нет.

Затем женщина описала, как ее муж пришел в бешенство. Она поняла это, когда у него скривило челюсть: такое уже бывало прежде, когда он ее бил. Тем не менее она ясно дала понять, что, несмотря на их образ жизни людей среднего класса, она была тертым калачом, выросшим в неблагополучном районе, и с ранних лет усвоила, что трусость лишь больше провоцирует задир. Так что в прошлый раз она ударила его в ответ, и теперь приготовилась сделать то же самое. Она не смогла объяснить, как пара перебралась из прихожей на кухню.

– Я не успела опомниться, как мы оказались на кухне, и он, как мне показалось, бил меня в живот. Он стал бить меня в живот, как мне казалось, но я посмотрела вниз и увидела, что в руке у него нож.

Я сказала:

– Что ты делаешь, ты меня зарежешь!

И тогда он убрал нож от моего живота и принялся вонзать мне его в шею. Он пытался порезать мне горло. Он пытался порезать мне артерию на горле, чтобы я умерла…

И я сказала ему:

– Ради всего святого, ты пытаешься меня убить, подумай о мальчиках… Не надо, не убивай меня, подумай о мальчиках… Ты можешь забрать мальчиков… Забирай мальчиков, только, пожалуйста, не убивай меня.

Мне и в голову не приходило, что он может схватить другой нож или что-то еще, но потом он принялся меня пинать. Он схватил меня за голову и ударил ею об пол. У меня тут кровоподтек, и еще я сломала зуб. Он все бил и бил меня, а потом он взял кухонный стул и ударил меня стулом, и я решила: Боже мой, он не остановится, пока я не умру.

Со всеми этими ранами я уже была полумертвой. Я была пропитана кровью. Казалось, будто я вышла из душа, так много было на мне крови.

Он больше ничего не говорил, просто тыкал мне ножом в шею, и я должна была забрать у него этот нож… Он держал меня, и тыкал мне в шею ножом, а я правой рукой схватилась за рукоятку или за лезвие, не знаю, и просто вцепилась… Кровь была повсюду, на полу, на стенах.

Нож уже был у меня в руке, в правой руке, и я дернулась. Я то ли дернулась вперед, то ли попыталась увести нож… Должно быть, я поскользнулась или упала на пол, и я пригнулась над ножом…»

Ведущий допрос остановил ее и попросил показать, как именно все произошло, несколько раз. Ему удалось установить, что она взмахнула ножом в воздухе и уселась на пол, однако она не смогла описать, как произошел контакт между жертвой и ножом. И действительно, у нее не было никаких оснований полагать, будто она убила своего мужа, поскольку он выбежал из комнаты. Она устремилась в гараж, заперла дверь и вызвала полицию. И все это время двое маленьких мальчиков сидели пристегнутыми в машине перед домом.

Говорила ли она правду? Или же убила его, а затем ранила себя сама в подтверждение своего рассказа о том, что это он на нее напал?

Фотографии с места преступления подтвердили ее заявление, что кровь была размазана на полу и стенах кухни. Стулья были перевернуты. Все определенно выглядело так, словно там произошла потасовка.

На теле мужа был обнаружен ряд ранений:

•. Поверхностная резаная рана верхней части груди.

•. Колото-резаная рана нижней части левой ноги глубиной три сантиметра.

•. Две небольших, немного более глубоких раны на ладони правой руки.

•. Колото-резаное ранение сердца, прошедшее через переднюю стенку правого желудочка, оставившее небольшую рану на верхушке сердца.

Его отвезли в больницу, где была предпринята обширная операция на сердце, так что было много швов. Операция в конечном счете не увенчалась успехом, и, разумеется, это ранение сердца и привело к смерти.