ведь целая комиссия работала, магов половина, и я там был, во всём мы тогда досконально разобрались, во всём, кроме этого. А саламандра та только через год к гномам вышла, горевала она сильно, просила на то место свозить, где экипаж похоронен, вот так и узнали мы, что они не гибнут. Напоследок ещё запретила она нам так с бракоделами обходиться, а зря!

— Жесть, — прошептал мастер по интерьерам Гимли, — это Печальный Обрыв поэтому так называется? Там же метров двести!

— Поэтому, — повернулся к нему Двалин, — с него и кидали. Чтобы, значит, полетали они напоследок и на своей шкуре поняли, как это вкусно! И ты зря такой вид делаешь, будто это тебя коснуться не может, а я вам здесь просто сказочку рассказываю! Там как раз одним из летунов был такой же мастер по интерьерам, понял меня? Твоя работа в плане безопасности очень серьёзна! И это всех касается, ясно вам?

— Да не то! — спешил оправдаться накосячивший гном, — не то совсем! У меня по снабжению экономия небольшая, у него вон по ЗИПу то же самое! И потом, с чего ты решил, что я вас должен обеспечивать по высшему классу, оригиналами, чуть ли не себе в убыток? Восстановленные детали вполне себе подойдут, мы же на них гарантию даём!

— Ах, по снабжению⁈ — взревел Далин дурным голосом, подскочив с места, — ах, по ЗИПу⁈ Ах, восстановленные⁈ Ах вы, морды!!!

— Концерт окончен, — спокойным тоном, как будто и не происходило рядом ничего такого, сказал Арчи всем за нашим столом, — давайте уже документы свои, подпишу.

И мы принялись подписывать то, что нам подсовывали, с чистым сердцем. Я ещё после каждой своей подписи большое спасибо туда дописывал, и не прекратил это делать даже после того, как мне осторожно посоветовали перестать, официальные документы всё-таки.

Управились мы быстро, доверие всё же великая вещь, да и замечаний с претензиями у нас не было, а с остальным Далин пусть сам разбирается, ему виднее. А нам пришла пора идти в гущу народа, плюс надо мной ещё висело данное вчера Рагнару обещание, оградить его от сопутствующих эффектов алкогольных подвигов, и упустить было нельзя. Подумав, я подстраховался немного и рассказал Арчи про это, попросив его проследить за директором тоже, вдруг я прощёлкаю.

— Замётано, — кивнул мне тот, — дело-то серьёзное, хоть и смешное. А он только за себя просил, или за своих помощников тоже?

— За себя одного, — пожал плечами я, — остальным не захотел праздник портить, наверное. А что?

— Да просто интересно, — ответил мне Арчи, начиная ввинчиваться в толпу, уже много более весёлую и шумную, чем утром ещё. Пиво рекой, чествования и награждения, прочувствованные речи и весёлые соревнования, дети бегают, работяги за столами песни поют, отстукивая ритм ладонями и кружками, с одного края уже бороться начинают, с другого, подальше от первого, наоборот, насыщенная светская жизнь пошла, барышни там какие-то ходят с кавалерами, танцы под оркестр, фокусы и деловые разговоры, всё это там было. — Интересно, кому ещё приспичит трезвым оставаться и, самое главное, с какого перепугу? Нутром чую, неспроста это.

— Вечером узнаем, — отмахнулся я, — тем более, что там до этого вечера осталось, солнце уже вон где.

— Ну так пошли веселиться, — потянул меня Арчи куда-то, — ударными темпами веселиться! Надо, Тёма, надо! Обмыть корабль надо, порадоваться со всеми вместе надо, от чистого сердца надо! А иначе нам удачи не видать!

И мы пошли, не пропадать же зря празднику. Арчи первым делом познакомил меня с несколькими магами, раньше-то я в эту компанию не лез. Всегдашнее небольшое стеснение моё перед ними куда-то испарилось, вытесненное пониманием того, что по мощи я их, пожалуй, уделаю всех. Не то, чтобы это было мне сейчас так уж необходимо, ни с кем я бодаться не собирался, просто появилась некоторая уверенность в своих силах, принёсшая расслабленное, хорошее настроение. Ничего так не расправляет плечи в незнакомой компании, как осознание того, что ты в этой песочнице самый сильный. Глупость, конечно, детство сплошное, но работает.

Мы выпили и закусили в первый раз, я потанцевал медленный танец с одной магиней, разодетой по последней моде, красиво и стильно у неё получилось, ничего не скажешь, я ещё попялился украдкой на её отличные сиськи, сверкавшие на всю округу из выреза до пупа, что привело меня в совсем уже хорошее, праздничное настроение, а то я и забыл с этими треволнениями, как они выглядят, красота же, причём истинная! Довольная магиня милостиво сделала вид, что ничего не заметила, стеснения в ней по этому поводу я тоже не обнаружил, там была лишь уверенность в себе и в своём виде, вот и хорошо. Сиськи правят миром, эту истину надо просто признать и с ней не надо спорить. Во всяком случае, не со мной, я уже для себя всё в этой жизни решил.

Потом мы всей компанией пошли, как сказал Арчи, вращаться в местном свете. Свет был, кстати, правильный, производственный такой свет, деловой, не то что при дворе у нашего князя, мне понравилось. Удушающих всё общение манер там не наблюдалось, тщательно соблюдаемой иерархии тоже, весело всё было и даже подчёркнуто по-простому. Я и сам, кстати, ходил меж них с надкушенной толстой сосиской на вилке, и это никого не удивляло. Очень удобно, между прочим, налили тебе выпить за знакомство и общую радость, выпил ты, и тут же закусил.

Потом я ввязался в жаркий спор по поводу некоторых вопросов в дирижаблестроении, потом меня пригласили на трибуну, где я выдал складную благодарственную речь, потом награждал гнома, старшего в бригаде по навигационному оборудованию, делал я это от всего сердца и это было видно, во всяком случае, всей его семье очень понравилось, потом ещё танцевал и пел песни вместе со всеми, потом обнимал Далина и хлопал по плечу Антоху, потом попытался поцеловать некстати подвернувшуюся Лару, надо было видеть её глаза, а потом меня несколько раз дёрнули за рукав, привлекая внимание.

— Артём, — я весело обернулся и увидел Рагнара Далиновича, с большим сомнением смотревшего на меня, — у нас была с вами некоторая договорённость…

— Да, конечно, — я остановился и несколько раз вдохнул и выдохнул, попытавшись прийти в себя. Сильно пьяным я не был, но разрезвился при этом сильно, не слабее остальных. Вообще до того момента, когда смотришь на себя в зеркало и в последнем просветлении думаешь, чего это ты так нажрался, оставалось не так уж много. — Дайте мне пять минут и морса кувшин, сейчас всё будет.

Рагнар Далинович дёрнулся было в сторону столов, но я вцепился в его плечо и не отпустил, процесс магического отрезвления так закружил голову, что устоять на ногах без посторонней помощи я бы в эту минуту не смог, — подождите минутку, упаду же, ну.

— Хорошо, — отозвался тот, с интересом глядя на меня. Хмель уходил волнами, меня качало, но с каждой секундой всё меньше и меньше. — А какого именно морса вы предпочли бы сейчас выпить?

— Клюквенного, — я усиленно дышал в сторону, выгоняя из себя перегар, — или брусничного. Кислый, сладкий и холодный чтобы был. Ну, если можно.

— Да чего ж нельзя, — пожал освободившимися плечами директор, — может, ещё что-то?

— Да, — мы степенно подошли к большому раздаточному столу, где кипела работа, где чуть-чуть совсем хмельные официанты и официантки раскладывали еду из больших котлов по тарелкам, разливали пиво и напитки по кружкам и стаканам, загружали подносы и тут же утаскивали всё это куда-то в ночь. — Где у вас тут можно сходить, скажем так, умыться? Хотя и умыться мне сейчас тоже не помешает.

— О! — поднял палец Рагнар, — я придаю обеспечению этими услугами любого праздника большое значение! Вы можете посетить вон те переносные кабинки, хотя я рекомендовал бы вам отправиться в ангар, в жилые помещения. Там просто вода холоднее.

— Тогда ждите меня тут, — я выпил залпом литр непередаваемо вкусного сейчас морса. — Точнее, к вам я подходить не буду, для пущей конспирации, остановлюсь вон там, чуть впереди. Как увидите меня, так и начинайте.

— Хорошо, — улыбнулся успокоенный Рагнар Далинович, — подожду. И, глядя на вас, Артём, я теперь твёрдо верю, что всё у нас получится.

— Не сомневайтесь, — подтвердил я и быстрыми шагами отравился по тёмному лётному полу в сторону ярко светящегося ангара, уворачиваясь по пути от желающих со мной пообщаться. В жилухе я окончательно пришёл в себя, мысли мои пришли в порядок, как будто и не веселился полдня, хотя всё