– Новая цель! Пеленг двадцать три! Дистанция Восемь кабельтовых, – вскрик Афанасьева, привставшего и пальцем указывавшего на отметку, появившуюся совсем рядом с фрегатом, заставил всех вздрогнуть: – Акустик докладывает, что она крупная! Шум от падения превышает шумы предыдущих!

Палуба фрегата, всё гуще и гуще покрывавшаяся телами моряков, качнулась, капитан, не успевший среагировать, повалился на спину, продолжая стрелять в воздух и в поле зрения камер медленно вплыл слабо светившийся белым объект, похожий на толстую и словно раздутую шестигранную гайку. Несколько секунд сближения, касание, и ребро гайки, проминая борт фрегата принялось раздвигаться в стороны, одновременно наползая на корабль. Ещё секунда и верхняя плоскость объекта, раскрывшись множеством щелей, выплеснула из себя толпы бело-красных многоногих созданий, устремившихся на палубу корабля.

– Твою ж мать! Это что вообще такое! – Зайцев, немало ошарашенный увиденным, попятился прочь от экрана и нашарив своё кресло, опустился в него, продолжая смотреть на экран, где медленно таял кораблик, почти полностью покрытый снующими туда-сюда созданиями.

– Уходим! – Листов, первым преодолевший шок от увиденного, хлопнул в ладоши, выводя бывших в рубке из шока: – Срочное погружение! Курс сто восемьдесят! Исполнять, вашу мать!

Позже, когда от места гибели фрегата их уже отделял добрый десяток миль, а акустик доложил о чистоте горизонта, только тогда Зайцев, потянул товарища за рукав робы.

– Как думаешь, Анатолич, – негромко, словно боясь, что за ними следят те непонятные создания, произнёс он: – По-твоему, что? Ну, было-то что? Это всё?

– А я почём знаю, – дёрнул плечом Листов: – Но то, что от тех… тех тварей надо держаться подальше, вот это я знаю точно. А остальное, – взяв свой стакан, он пригубил остатки чая, морщась от холода остывшего напитка: – А остальное нам доведут. Вахта! – повысив голос он пнул ножку кресла Афанасьева: – Сеанс связи когда по расписанию?

– Через час двадцать три, товарищ капитан первого ранга!

– Принято, – отвернувшись от него, Листов развернулся к старпому: – Вот что, Димыч. Подготовь полный доклад о произошедшем. С видео. Зашифруй и шли. Посмотрим, что там, – он ткнул пальцев в подволок рубки: – Ответят.

Увы, но ответ они не получили. Ни в следующий сеанс связи, ни в тот, что шёл за ним. Большая земля, израненная множеством даров Бога, молчала, спешно решая свои проблемы, и никому не было дела до затерянной в океане скорлупки, напрасно высылавшей запросы в штаб, по руинам которого сновали слуги Савфа.

Из которой читатель узнает о судьбах Богов, о сложностях, связанных с их убийством и о неожиданных переменах, произошедших с давно известными друзьями.

Африка, район центральной Сахары.

Ролаша гуляла по саду. Разглядывая цветы, склонявшие яркие соцветия к земле, она милостиво кивала, и каждый её жест вызывал у садовников, следовавших за ней на почтительной дистанции, взрыв радости, представленный многоголосым шёпотом. Ей же, скользящей по цветам безразличным взглядом, виделся совсем иной сад. Перед её взором поднимались высоченные стебли цветов, выращенных ею лично, мысленно, и увы, только мысленно, она скидывала одежды, ныряя в полураскрытые бутоны, где её ждали потоки нектара, лучше всех масел и притираний, заботившихся о её коже.

Всё это было… Было и ушло, стёртое в пыль безжалостными атаками её собратьев, и чем дольше она пребывала в этом саду, тем сильнее разгорался в её груди огонь мести.

Да.

Придёт время. Настанет момент, которого она так ждёт. Уже скоро, совсем скоро, через какие-то пару десятков лет, взмоют в небо корабли, чьи тела будут забиты рвущимися в бой людьми.

Её людьми.

Её чадами, в разум которых она столь предусмотрительно вложила любовь в матери, любовь к себе, любовь такую, перед которой пасуют все инстинкты самосохранения и которая, стоит только Ей повелеть, бросит Её детей в самое пекло.

И ведь – пойдут.

Побегут, спеша доказать свою любовь! Воздвигая гекатомбы тел, они, дети Её, сметут любое сопротивление, зальют кровью малейший намёк бунта и всё это – с Её именем на устах.

И что с того, что именем Её будут пугать покорённые народы? Миг – лет пятьдесят – семьдесят и новые поколения, родившиеся много позже той резни, будут радостно славить Её имя, видя в ней и только в ней свою Мать и Спасительницу. Её, ту единственную, которая, повергнув в прах прогнивших властителей прошлого, даровала им – именно им, любимым чадам Её, жизнь в этом чистом и волшебном мире.

Продолжая думать о своём, Ролаша остановилась и развернувшись в сторону мигом почтительно окаменевшей толпы садовых архитекторов, дизайнеров ландшафтов и прочих, принявших участие в создании этого чуда, милостиво улыбнулась.

– Что же, дети мои, – повела она рукой, указывая на буйство красок вокруг: – Вы…

В небесах полыхнуло белым, на миг превращая мир в контрастную, черно-белую картинку и прежде чем она успела удивиться, вспышка повторилась, заставляя замерших перед нею людей, вздрогнуть и прикрыть лица руками.

– «А реакция так себе», – автоматически отметила Мать Всех Живых, делая себе пометку заняться исправлением генотипа. Одновременно, не убирая с лица доброй материнской улыбки, она перешла на канал связи вызывая Савфа.

– Савф? Ответь мне? Что это было? Савф?!

Бог Познания не отвечал и Ролаша, продолжая частью сознания вызывать его, продолжила свою речь.

– Вы славно потрудились, – милостиво кивнула она, одновременно наблюдая, как в чистом небе появляются непонятные яркие пятна: – Я, Ваша Мать, довольна тем, что вы сделали.

– Савф! Оторвись от своих дел! – Уже раздражаясь на умника, наверняка с головой ушедшего в свои исследования, продолжала она слать вызовы: – Савф! Да что происходит?!

Часть её сознания, та, что продолжала слать смертным милостивую улыбку вдруг напряглась, ощущая нечто неприятное, незримо повисшее в воздухе и тут, по замершей со склонёнными спинами толпе, прошло движение.

– Ты?! Довольна?! И только?! – Выскочивший вперёд мужчина, Ролаша мигом вспомнила его – то был биолог с западного материка, затряс над головой сжатыми кулаками: – Довольна?! И только?! Да ты хоть знаешь? Каких! Трудов! Нам! Это! Стоило! – Сделав шаг к ней он плюнул на белый песок дорожки, доставленный с далёкого побережья: – Ты! Да мы тут!

Более ничего произнести он не успел – невысокий азиат, вспрыгнувший ему на плечи сзади, опрокинул биолога навзничь, и прежде чем тот успел понять, что происходит, принялся бить его ногами, сопровождая каждый удар гневным воплем.

– Ты! Смеешь! Её! Мать! Нашу!

– Твою мать! – Чернокожая и очень крупная женщина, она, как помнила Ролаша, отвечала за системы полива, набросилась на азиата, а ещё через несколько секунд перед Богиней начало твориться и вовсе непотребное зрелище – драка.