litbaza книги онлайнРоманыОберег волхвов - Александра Девиль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 106
Перейти на страницу:

Когда новгородец замолчал, Тарасий Флегонт предложил Дмитрию тоже что-нибудь сыграть и спеть. Вначале Клинец отказывался, так как держал гусли лишь несколько раз в своей жизни, да и певцом себя не считал. Но Рашид тронул его за плечо и сказал:

— Пой. Песня облегчит тебе душу.

И вдруг Дмитрий ощутил, что все его разрозненные мысли и чувства собираются воедино, сжимаются в слова и обретают мелодию. Он заиграл на гуслях не хуже, чем Шумило, и, прикрыв глаза, запел то, что само ложилось на душу:

Где ты, мечта золотая?

Глаз твоих ясных лучи,

Душу мою согревая,

Путь озаряют в ночи.

Видно, звездой путеводной

Ты предназначена мне,

Чтоб, оставаясь свободной,

В дальней сиять вышине.

Где тот якорь, где тот парус,

Что обещан в жизни каждой?

Где та сладостная гавань,

Что мелькает лишь однажды?

Дмитрий на минуту замолчал, перебирая струны. Шумило, изумленный неожиданным мастерством друга, растерянно хлопал глазами. Никифор подошел к Дмитрию, положил руку ему на плечо и тихо сказал:

— Прости, друг, что я не еду с тобой. Любовь — такая сила, с которой ничто не сравнится. Ты ведь и сам это знаешь…

Дмитрий кивнул и, глядя куда-то вдаль невидящим взором, снова запел:

Самая злая преграда

Мне бы казалась смешной,

Если б я знал, что ты рада

Встретиться будешь со мной.

Битвы, пучины, пороги

Преодолел я в пути,

Но, видно, и сердцу дороги

Не угадать, не найти…

Где тот якорь, где тот парус,

Что обещан в жизни каждой?

Где та сладостная гавань,

Что мелькает лишь однажды?..

Глава двадцать третья Венчание и бегство

Почти месяц миновал со дня смерти боярина Тимофея, и Анна каждый день подолгу молилась в церкви за упокой его души. В доме она старалась не бывать, чтобы не видеть мачехи и не обмениваться с ней упреками, обвиняя друг друга в случившемся горе.

И в этот день, как во все предыдущие, Анна медленно брела по киевским улицам, не желая возвращаться в отцовский дом, хоть ей и надо было решать там множество вопросов, связанных с наследством и домашним имуществом. Впрочем, девушка знала, что мачеха и так приберет к рукам все, что было можно, да еще и постарается выселить падчерицу из родного дома. Многие судейские и ростовщики были добрыми знакомыми Завиды, которых она сумела обворожить или подкупить. Бороться же с мачехой в открытую было невозможно, ибо Завида делала свои дела тайно, а вслух заявляла, что желает падчерице добра и старается как можно лучше устроить ее судьбу. Да Анне и не хотелось бороться; после смерти отца она чувствовала тяжкую душевную усталость. Девушка знала, что по-настоящему ее защитить от мачехи может только монастырь, либо достаточно умный и влиятельный муж. Но Анна все еще не решалась выбрать тот или иной путь, а тем временем мачеха поспешно и ловко лишала падчерицу отцовского имущества. Только наследство Елены было покуда неизвестно и неподвластно Завиде.

Анна посмотрела вдаль, на чистое холодное небо и сияющие маковки церквей. Зима выдалась затяжной, и сейчас, в последние дни марта, улицы Киева все еще были в снегу. Остановившись на перекрестке, девушка задумалась, куда повернуть: к отцовскому дому или, по привычной дороге, — в монастырь? Редкие прохожие поглядывали на нее, некоторые узнавали. Анна рассеянно смотрела по сторонам и никого не замечала.

И вдруг словно из-под земли возникла рядом с ней массивная фигура в широкой медвежьей шубе. Анна вздрогнула, отступив в сторону, и столкнулась взглядом с незнакомцем, в облике которого было что-то звериное. Глаза его из-под косматых бровей сверкнули хищным блеском, тупое лицо скривилось в плотоядной улыбке. Страшноватый детина чем-то напомнил Анне виденного когда-то из окна разбойника Быкодера.

Устремившись прочь, девушка и сама не заметила, как ноги понесли ее в сторону монастыря. Каждый раз, приближаясь к обители, Анна с тревогой думала о том, в каком состоянии найдет Евпраксию. День и ночь она молила Бога укрепить здоровье любимой наставницы, но болезнь не отступала, оставляя Евпраксии все меньше сил.

Анна застала Евпраксию лежащей в постели. Голова больной покоилась на высокой подушке, и лицо ее почти не отличалось от белой наволочки. Рядом на скамейке сидела Надежда и, перебирая четки, тихо молилась.

Увидев испуганную Анну, Евпраксия и Надежда разом вздрогнули и посмотрели на вошедшую с немым вопросом.

— Ой, какого страшного человека я только что встретила на улице, — сообщила Анна. — Прямо дикий зверь. Хорошо, что столкнулась с таким не в лесу. Ну, да шут с ним. Как ты себя чувствуешь, матушка Евпраксия? — Анна наклонилась и поцеловала больную. — Мне сегодня снился хороший сон о тебе. С приходом тепла поправится твое здоровье.

— Моя болезнь не от холода, — грустно улыбнулась Евпраксия. — А чувствую я себя лучше и, пока мне снова не стало плохо, хочу с тобой, Аннушка, серьезно поговорить. Садись и слушай. Пора тебе наконец защитить себя от мачехи. Да, ты молода и неопытна, у тебя нет тех связей, что у Завиды. Но зато ты образованная девушка и можешь разобраться в законах. Надо отстаивать свое.

— Закон-то на моей стороне, но кто его соблюдает? — вздохнула Анна. — У Завиды все княжие вирники и тиуны в друзьях.

— Знаю. Самой тебе через них не пробиться. Нужно покровительство сильного и справедливого человека. Сегодня дошли до меня вести, что брат мой Владимир вернулся в Переяславль из Суздальской земли. У него-то ты и попросишь помощи. Кто, как не Мономах, чтит законы и всегда заступается за сирот? Он поможет, нет сомнения. И я ему о тебе напишу. Так что собирайся в Переяславль, Аннушка. В провожатые возьми Никиту. Но постарайся, чтобы о твоем отъезде сразу не узнали и не выслали погони. Уедешь так, как когда-то Надежда: тайно и переодевшись юношей.

Анна вытащила из-за пояса свой довольно тощий кошелек и со вздохом сказала:

— Здесь едва хватит на дорогу в Переяславль и обратно. Мачеха спрятала все денежные сбережения отца, а говорит, что они пошли в уплату долгов. А матушкино наследство хранится в тайнике Билгородского монастыря, и тетушка взяла с меня клятву не брать эти гривны до замужества или до пострига. Она боялась, что мачеха или ростовщики могут их выманить у меня. Но, я думаю, Бог простит, если теперь я нарушу эту клятву и сначала съезжу в Билгород, а потом в Переяславль.

— Погоди, Аннушка, — возразила Евпраксия. — Опасно сейчас, до встречи с Мономахом, открывать тетушкин тайник… Все свое имущество я уже завещала монастырю, но кое-что у меня осталось при себе. Вон там в углу на дне сундука спрятан ларчик с гривнами.

— Нет-нет, матушка! — запротестовала Анна. — Я пока не дошла до такой крайности. У меня еще есть кольца и серьги.

1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 106
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?