Даже по меркам ничтожного смертного бытия, то существование было лишь абсурдной и бесплодной попыткой, бессмысленной тратой времени, борьбой с судьбой за место в мире, которому было наплевать на очередную букашку, ползающую по его поверхности. Однако та жизнь и все эти маленькие существа были полны какого-то непонятного достоинства. И хотя они ничего не значили, а их жизнь или смерть значила еще меньше, Опустошителю они показались странно красивыми. Никогда до этого он не мог себе такого представить и поэтому не понимал происходящего до конца.

Он опустил свой посох. Темнота отступила, и на ее место вернулась ночь.

А потом он улыбнулся. Мириам. Регине. Фрэнку. И всему Людоедскому отряду. Буран закончился. Снег стал белым, а потом исчез.

Красная Богиня протянула руку.

– Дай мне посох, Нэд. Тебе он не нужен. Сила внутри тебя. Так было всегда. Раньше ты предпочитал ей не пользоваться. И можешь принять это решение снова.

Рукка прыгнул. Он бросил в Опустошителя его собственным сердцем, и почерневший орган окутал своего бывшего хозяина. Рукка выбил посох из рук Опустошителя, схватил его за горло и, прежде чем тот успел прийти в себя, выдернул его глаз. Опустошитель рухнул наземь. Его тело уменьшилось до размеров Нэда.

Красная Богиня рванулась помешать Рукке вложить глаз в пустую глазницу, но демон изрубил волшебницу на куски своим зазубренным хвостом. Затем он вставил глаз и залился смехом.

– Она моя! – победно завопил Рукка. – Сила принадлежит мне!

– Нет, – сказал Нэд.

Демон взвился над лежавшим под ним крошечным смертным. Нэд выглядел совершенно обычно, если не считать вновь появившихся глаз и покрасневшей левой руки в паутине черных шрамов.

Рукка нацелил ногу раздавить козявку. Он опустил стопу, но одно прикосновение красных кончиков пальцев Нэда лишило демона равновесия. Рукка тяжело рухнул.

– Но у меня твой глаз! – завопил он.

– Моя сила в другом месте. – При этих словах левая рука Нэда сверкнула. – Ты не там искал. – Он сжал кулак, предупреждая попытку Рукки подняться, и демон застыл, будто пригвожденный к земле.

– Ты не сможешь удерживать меня вечно! – воскликнул Рукка. – Я вырвусь на свободу. Даже если для этого мне придется разорвать мир пополам!

– Я знаю.

– И я вернусь! Вернусь снова и снова! Столько раз, сколько потребуется!

– Я знаю.

Так бы и случилось. И каждый раз он терпел бы неудачу. И каждый раз, чтобы защитить себя, Нэду приходилось бы взывать к силе Безумного Опустошителя. И мало-помалу остатки его человеческой сущности стали бы исчезать, пока Безумный Опустошитель не вернулся бы целиком.

– Есть только один способ остановить меня! Только у тебя не хватит духу. Потому что все эти бесполезные смертные что-то для тебя значат. Чтобы уничтожить меня, тебе пришлось бы уничтожить их всех. Они твоя слабость. Было бы смешно, не будь так трогательно. – И Рукка расхохотался.

Нэд шевельнул левой рукой, и, продолжая хохотать, Рукка взмыл в воздух и скрылся из виду.

Нэд взлетел на несколько футов над землей. Он обернулся к Мириам, Регине и Фрэнку.

– Я скоро вернусь.

И устремился за демоном.

Парочка пронеслась сквозь атмосферу в темные глубины космоса, мимо солнца и планет Солнечной системы, все дальше и дальше. Воля Нэда исказила законы физики, миллиарды и миллиарды миль пролетали за считаные мгновения. Они все неслись вперед, минуя одну галактику за другой, пока не достигли подходившего Нэду уголка вселенной, наполненного безжизненными планетами и погибающими звездами.

– Нет, нет! Я не нарочно! Я извиняюсь! Сдаюсь! – захныкал Рукка. В безвоздушной пустоте его дыхание казалось туманом.

Нэд ничего ему не ответил. Не важно, говорил ли Рукка правду или нет. Он был слишком властолюбивым демоном, чтобы потом не попытаться снова.

– Ты не можешь этого сделать, – умолял Рукка. – Я принадлежу этой вселенной. Я ее часть. А ты нет. Ты не имеешь права меня уничтожать.

– Имею, – печально проговорил Нэд. – Я Безумный Опустошитель. Ты заставил меня это вспомнить, так что не жалуйся.

Все попытки Рукки заходили в тупик, поэтому он решил прибегнуть к последнему средству.

– Но чтобы уничтожить меня, ты должен уничтожить себя. Ты хочешь сделать это?

– Если бы я мог убить себя, то уже давно бы убил, – горько засмеялся Нэд. Опустошитель не мог уничтожить только одну вещь, то есть самого себя.

Нэд положил ладонь Рукке на грудь, и галактика со вспышкой исчезла. Но не послышалось ни предсмертного хрипа, ни последнего конвульсивного вздоха. Эта пустынная часть вселенной просто пропала, в мгновение ока перестала существовать, растворилась в ничто.

Из пустоты упал единственный обугленный, почерневший обломок. Это был человек, но в то же время и не человек. Мертвый – и не мертвый. Сверхъестественная сила подняла его и бережно пронесла через весь космос в одну разрушенную цитадель на одной незначительной планете. Комета с ужасающей скоростью метнулась вниз, но Красная Богиня смягчила посадку, так что на поверхности земли не шелохнулась ни одна пылинка.

Людоедский отряд окружил упавшее существо, в котором с большим трудом узнавался Нэд.

– Ведь он вернется? – спросила Мириам.

Богиня улыбнулась.

– Он всегда возвращается.

Нэд очнулся в добротной палатке, достаточно большой, чтобы в ней поместилась койка, стол, стул и камень для обогрева. Нэд задумался, как долго на этот раз пролежал мертвым, ведь для таких камней было неподходящее время года.

– Чуть больше пяти месяцев, – произнесла сидевшая на стуле Красная Богиня. Ее ворон сидел у нее на плече.

Нэд поправил тяжелое покрывало.

– Что-то ты долго.

– Не вини меня, – ответила она. – Ты был в центре уничтоженной галактики. Нужно время, чтобы восстановиться после такого, и даже у меня недостаточно сил для ускорения процесса. Но на этот раз не я тебя воскресила, я больше этим не занимаюсь.

– Правда? На ком же теперь лежит ответственность?

– На тебе, Нэд.

– А я думал, что если сам воскрешу себя, то вернусь как…

– Думаю, ты наконец вырос из этого.

– Но что стало с Опустошителем?

– С Опустошителем? – Волшебница встала. – Тебе лучше знать. Незачем меня спрашивать.

Нэд сконцентрировался и почувствовал, как глубоко-глубоко внутри него спит древнее, непобедимое зло. Но это была не тяжелая, неспокойная дремота старика, а спокойный расслабленный сон. Опустошитель не мог изменить свою природу, его нельзя было уничтожить, однако он мог спать. И сон его мог длиться вечность, или по крайней мере до естественного конца вселенной.