— Два дома, почти, как в Константинополе, — взахлеб пояснил Лука. — Правда, куда безобразнее.

— А у реки парни сидели… одеты чудно, — Леонтий с улыбкой хлопнул себя по коленкам. — Потом купаться стали… Ну, мы с Лукой тут и смекнули — одежда наша грязна, да и тут, видать, по другому одеваться принято. Платье свое от грязи отмыли, искупались… ну и Лука предложил у местных одежку схитить.

— Это не я, это ты предложил! — тут же возразил Лука.

— Хорошо… пускай я. Но ведь мы в этой одежке из того места выбрались, никто на нас и внимания не обратил.

Леонтий вдруг улыбнулся:

— Как это никто? А та красивая женщина верхом на странной двухколесной коляске? Она нам улыбнулась и рукой помахала. Видать, хорошая женщина.

— Ишь, понравилась, — хмыкнул Лука. — Алексей, а каких мы дев в лодке видели?! Ты бы, ежели б такое углядел, наверное, умер бы! Красивые. голые… ну, почти…

— Да тут все почти полуголыми ходят, вот уж не думал, что так принято в Русии! — Леонтий покачал головой и пояснил. — Мы по солнышку шли, к болоту. Думали, может, не туда свернули, может, где-то в другой сторонке Амбросиево?

— Тут, в этой деревне, тетиву нашли, лук изладили, стрелы. Думали дичь подстрелить — изголодались ведь.

— Угу, дичь… Меня чуть не подстрелили!

— Так мы это… Когда сворачивали агроменная самобеглая повозка едва за нами не погналась — ка-ак сверкнет глазищами! Насилу спаслись. А тебя ведь, друже, извини, признать трудно. Мы думали — вот она, погоня! Сейчас и другие набегут, и плохо нам будет… Вот и стреляли. Не, не наповал, так, ранить толок хотели… чтобы за нами не шел. Ну, слава Богу, что так все сладилось! Куда сейчас пойдем, в Амбросиевку, к Епифану?

— Да… — Лешка раскрыл дипломат, вытащил плитку шоколада, развернул и, разломив, протянул ребятам. — Ешьте.

Близнецы принялись жевать…

— У-у-у, вкусно!

— Ну, подкрепились?

— Да еще бы неплохо.

— Ха, Алексей, у нас же лук! Сейчас дичину подстрелим… Вот только соли бы…

— И огнива неплохо б, — в том ему с усмешкой заметил Лешка. — Вы дичь-то, что, сырой есть собрались?

— А-а-а… Да мы не подумали.

— Не подумали… Вот что, сейчас идем в одно место…

— В Амбросиево?!

— Гм… Почти. По дороге вести себя скромно, ни на что глаза не таращить, ни кричать, от самобеглых повозок, буде таковые встретятся, не шарахаться!. Пусть думают, что мы свои, ясно?

Близнецы серьезно кивнули.

— Со всеми встречными-поперечными разговаривать буду я, — строго инструктировал ребят Алексей. — Вы скромно помалкивайте.

— Так мы и речи русской не ведаем. Хотя, она на болгарскую весьма даже похожа.

— Тем более. Ну, все, — Лешка захлопнул дипломат. — Идем.

По пути встретилось пара лесовозов, близнецы держались хорошо, даже не дернулись, лишь побледнели, когда машины проползали мимо с надсадным воем.

— Господи! — Леонтий перекрестился, поморщившись от выхлопных газов. — Так, верно, пахнет в Аду! Ну и Русия! Вот уж не думал, что тут такие чудеся творятся! Самобеглые повозки — надо же! Слышь Лука? Рассказать потом кому — не поверят.

— Расскажите, расскажите, — с ухмылкой подначил Лешка. — Уж точно — прослывете гнуснейшими из лжецов. Думаю, ведь не по всей Руси такое, — он обернулся назад, в сторону скрывшихся за поворотом лесовозов, — а только здесь.

В Касимовку Алексей пошел обходной дорожкою, вдоль ручья, тем более, что именно там, на отшибе, среди дачных домов находилась и изба бабки Федотихи, «одной колдуньи», как было сказано близнецам. Те, правда, никак не могли взять в толк, зачем им колдунья, а Лешка лишь сказал «надо» и больше ничего не пояснял, как парни не выспрашивали. Отмахивался — потом, мол, поймете.

Пройдя мимо аккуратных, затянутых сеткой-рабицей, дачных участков, путники остановились у добротного серого дома, рубленого в лапу и крытого новым шифером. Дом был окружен дощатым забором с табличкой «Осторожно, злая собака», но Алексей знал уже, что на самом-то деле никакой тут собаки нет, а потому, велев близнецам подождать на улице, решительно поднялся на веранду и постучал в дверь. Бабка была дома — ее красная «Таврия» стояла чуть позади веранды.

— Есть кто дома?

Распахнулась дверь.

— Ой… Опять ко мне милиция! Да что ж это такое делается-то?!

Бабка Федотиха — по виду, обычная деревенская старушка с морщинистым продолговатым лицом и остреньким носиком — обдала незванного гостя жгучим пристальным взглядом — чего, мол, пожаловал.

Алексей про себя усмехнулся: ну да, он же в милицейской форме, вот и переживает бабка.

— Посадки мака я все уничтожила, как вы и наказывали, — быстро тараторила Федотиха. — Соседи сказали, что вы невдавности были, на огород мой захаживали… Чего же без меня-то? — старуха уколола взглядом. — Разве ж так можно?

— А я к вам не насчет мака, — не спрашивая разрешения, Лешка присел за стол.

Федотиха сразу подобралась, поджала губы:

— А! Насчет спирта? Так не торгую я им, проклятым, ну, не торгую! А что пьяницы ко мне таскаются — так это по старой памяти, по старой. И соседи про меня все врут, ироды, достатку моему завидуют. А какой у меня достаток? Сами видите, товарищ участковый, машина — и та старая.

— Нет… И не насчет спирта…

— А, тогда за…

— Трясину на Черном болоте знаете?

— Ну… — бабка в который раз уже окатила гостя пристальным взглядом, только на этот раз взгляд оказался еще более пронзительным, жестким. — Кто ж Черное болото не знает? Нехорошее, злое место.

— Вот именно, злое. И что там иногда в грозу происходит — знаете.

— Что?!

— Знаете, знаете… Договор мы ж с вами заключали, помните? И я честно его исполнял.

— Какой еще договор? — похоже, что вполне искренне удивилась старуха. — Я вас, товарищ милиционер, вообще в первый раз вижу. Новенький, что ли? А где ж наш старый участковый, Иван? Выгнали, аль повысили?

— Мне нужно туда! — грубо перебил бабку Алексей. — Туда! Понятно?

— Да куда «туда»-то?

— Туда… откуда можно поиметь кое-какие богатства! Золото, серебро, иконы…

— Ах, вон ты о чем, — Федотиха неожиданно успокоилась и перешла на «ты». — То-то я и чую — исходит от тебя что-то такое, нездешнее… Даже не знаю, что и сказать?

Лешка усмехнулся:

— А ничего не надобно говорить — просто отвези на болото, да отправь нас обратно. Откуда явились.

— «Нас»? — бабка выглянула в окно. — Парнишки эти — тоже оттуда?

— Оттуда.