Маерла висела в его пламенной сердцевине, пытаясь заплакать и закрыть глаза, чтобы не видеть, как Гадастер уничтожает ее любимых и их силу, — но повелительное присутствие его в ее голове не позволяло ей упустить ни единой детали.

Последнее, что увидела Маерла, прежде чем утонуть в его хохоте и позволить охватить себя ледяной тьме, были тоненькие завитки дыма, поднимавшиеся из инкрустированных драгоценными камнями глаз каменных ликов в полу, — Гадастер высосал последние заклинания ее предков.

И тут милосердная тьма объяла ее.

— Моя Маерла, — шептал Итим Радужный Дракон, незрячими глазами глядя во тьму.

— Это была Маерла, — мрачно согласился Долмур, — и не Маерла. Лучше считать, брат, что мы последние из живых Радужных Драконов и что она для нас потеряна.

— Я… убей меня, брат мой, если в тебе еще осталась хоть капля любви ко мне! — опустошенно проговорил Итим. — Мне незачем больше жить. Вся наша семья уничтожена. Все погибло, все во тьме…

— Нет, Итим, — холодно ответил старший Радужный Дракон. — Нам много еще надо сделать. Мы должны восстановить семью и отомстить за всех наших погибших и утраченных. И самым главным мстителем предстоит стать тебе.

— Мне?

— Поклянись, — приказал Долмур Радужный Дракон, когда они оба вплыли в темное убежище, куда он их магически перенес. — Поклянись: мы не позволим себе уйти из жизни или предаться отдыху, пока не выследим и не уничтожим того, кто завладел телом Маерлы и заставил ее напасть на нас.

— Я чувствовал врага, — подал голос Итим. — Жестокий, злорадный, более сильный маг, чем даже ты! Конечно, моя Маерла не могла за столь короткое время так продвинуться в магии. — Он понизил голос до заговорщицкого шепота. — Такая сила… Долмур, что же мы можем сделать?

— Итим, — прошептал ему в ответ патриарх дома Радужных Драконов, — мне кажется, что мы просто обязаны это сделать — или Трое Вышних Богов потеряют не просто объятую гордыней человеческую семью, но весь Дарсар!

Он взмахнул рукой, и в темноте засветились огоньки. Затем с горечью, которой Итим никогда не слышал в его голосе, добавил:

— И чем они тогда будут развлекаться?

— Конечно же, — весело сказал Высочайший Князь Делнбон, — в таком случае у меня не было иного выбора, кроме как принять ее капитуляцию — и ее плащ. Она протестовала, как все женщины, говорила, что ночь слишком холодная, чтобы…

— Краер, — прошептала ему на ухо Эмбра Серебряное Древо, хотя в комнате ее не было, — лучше замолчи прямо сейчас. Прямо сейчас. Я сомневаюсь, что твоей подруге будет приятно слушать о том, как ты гонялся за раздетой Наэврель Лашантрой по улицам Силптара, тем более что она приходится Тшамарре кузиной.

— Ой, — смутился Краер, и все — Флаерос, король и Салдан Грейтсарн — расплылись в улыбках.

Тут в дверь коротко постучали: прибыли две Высочайшие Княгини.

— Боюсь, мне придется дорассказать эту забавную историю в другой раз, — торопливо закончил Краер, схватив седельную суму. — Нам с Ястребом надо пообщаться с тарелками на кухне.

— С седельными сумками? — удивился Грейтсарн.

Высочайший Князь Делнбон выпрямился с видом святой невинности и ответил:

— Но ведь я не сказал, с каким количеством тарелок?

— Краер, — сказала Эмбра Серебряное Древо ему на ухо, на сей раз уже действительно стоя рядом. — Уноси ноги, пока есть возможность.

Коротышка картинно обернулся, но не наткнулся на мягкую грудь, которую так надеялся задеть. Вместо этого его встретила сочувственная улыбка. Эмбра повернулась одновременно с ним, чтобы оказаться вне его досягаемости. Она вздохнула:

— Ох уж мне эти квартирмейстеры… Всегда заранее знаешь, чего от них ждать! Это так скучно…

Краер никак не мог найти достойного ответа, веселый смех собравшихся в комнате звенел у него в ушах, а Тшамарра Талазорн презрительно смерила его суровым взглядом. Хоукрил подошел, легонько взял его за ухо и вывел за дверь.

— Лучший шаларн, — настойчиво втолковывал возвышавшемуся над ним латнику виночерпий, чуть ли не заикаясь от страха. — Прямо из Саринды.

— Да он же зеленый, — пробасил воин, с неожиданной осторожностью подняв бутылку — если учесть, с какой силой он держал виночерпия за пояс. Ноги замкового служителя болтались высоко над полом. Он очень глубоко сожалел о своей неосмотрительной грубости, но откуда же ему было знать, что эти два мужлана имели дозволение от короля на осмотр дворцовых кухонь, не говоря уж о королевском винном погребе!

— Ну, да-да, именно так, — торопливо говорил он, сокрушаясь, что не надел утром свои старые, более свободные штаны, поскольку от хватки латника все подтяжки и пряжки больно впивались в самые нежные части его тела. — Замечательный изумрудный цвет!

— Изумрудный и ароматный, говоришь? — скептически протянул латник, критически осматривая бутыль. — Ну, тогда отпей немного, а я посмотрю!

Он втиснул виночерпия в кресло и со стуком поставил бутыль перед ним. За спиной дрожащего слуги откровенно заходились в хохоте четверо стражников, вызванных сюда для того, чтобы выгнать незваных гостей.

«В масле их живьем сварить», — ругался про себя виночерпий, торопливо отпивая глоток.

— Как я могу! Друг воин, это же одно из самых дорогих…

— Я тебе не друг! — прорычал Хоукрил, придвигаясь к побагровевшему и трясущемуся от страха виночерпию. — Я Высочайший Князь Аглирты, и я тебе приказываю. И посмотрю, насколько быстро ты мой приказ выполнишь. От твоего рвения зависят две вещи: как долго ты пробудешь в своей должности во дворце и как долго ты проживешь!

— Ястреб, я понимаю, что он хам, но оставь его в живых, ладно? Вылей бутылку ему на голову, заставь принести еще по десятку на каждого из нас, и пойдем отсюда.

Хоукрил удивленно посмотрел на Краера. Тот сидел на кухонном столе, глядя на миску с супом с такой тоской, словно в ней только что утонул его друг.

— Тебе тоже неспокойно? — спросил он.

Делнбон не ответил, но кивнул. Очень многозначительно кивнул.

Хоукрил снова повернулся к виночерпию.

— Притащи два десятка бутылок. Если обернешься быстро, я тебя искать не стану, понял?

Впервые в жизни дворцовый виночерпий пустился выполнять приказание бегом.

Их путь закончился там, куда они и собирались, хотя оба ни словом не обмолвились друг с другом об этом, — у могил Сараспера и Яркого Знамени. Они оставили после себя несколько пустых бутылок и обглоданный до костей огромный окорок, который Хоукрил буквально искрошил двумя очень острыми ножами.

— Итак, чем еще займутся Высочайшие Князья Аглирты, кроме запугивания слуг? — спросил своего спутника его низкорослый товарищ.

— Будут гоняться за шлюхами и воровать, если они еще и воры, — послышался сухой ответ. Затем латник добавил другим тоном: — Я не заглядывал в будущее, не гадал, что будет после борьбы со змеями и знатью. И вообще не думал, что хоть у кого-то из нас найдется время, чтобы об этом задуматься. Даже если мы разобьем змеепоклонников и каким-то образом вколотим верность в головы вельмож, то придется потом проделать то же самое и с купцами Силптара.