— Ничего, возможностей у него еще будет сколько угодно. Что дальше?

— Бёрджес говорит, что дом Певерелла в Хайгейте взят под усиленное наблюдение. Оперативникам раздали ксерокопии с рисунков Роуз, а также фото Трейси и Джаффа Маккриди. Кроме того, есть еще одна группа, которая будет следить за всеми, кто выходит из дома.

— Хорошо, — одобрил Бэнкс. — Будем надеяться, что мы найдем Маккриди и Трейси раньше, но радует, что есть вторая линия обороны. Я только немного волнуюсь, как бы они не пересуетились там раньше времени, если вы меня понимаете.

— Коммандер Бёрджес полностью осведомлен по поводу происходящего, — сказала Жервез. — Он… э-э… в курсе, что у Маккриди ваша дочь, и просил меня передать вам свое сочувствие. Он сообщил, что вообще не стал бы мне ничего говорить, если бы не вы. А также дал слово, что проследит, чтобы с Трейси ничего не случилось. Вы ему доверяете?

— Да, ему можно верить, — сказал Бэнкс. — Я не слишком доверяю его ведомству, но лично ему — вполне.

— Ну что же, пока это все, — заключила Жервез. — Скажите Уинсом, чтоб отвезла вас в отель, и постарайтесь немного поспать. Я свяжусь с вами сразу, как появится что-то новое.

Уинсом вышла в коридор в ту минуту, когда Бэнкс закончил разговор.

— Медсестра пришла, — пояснила она, — и выгнала меня. Сказала, чтобы мы уходили и дали Энни передохнуть. Энни велела пожелать вам доброй ночи.

— Уинсом, это черт знает что. Ты, значит, за моей спиной скооперировалась с Грязным Диком Бёрджесом? Это и есть твоя работа «по нескольким каналам»?

Уинсом усмехнулась:

— Я наладила с ним контакт, это правда. Помните, мы отошли в сторонку в Хитроу? Он попросил, чтобы я держала с ним связь и сообщала обо всем, что происходит. Исходя из того, что вы мне о нем рассказали, а также из моих собственных впечатлений, я сделала вывод, что он как раз тот человек, который может быть нам очень полезен: он хорошо осведомлен в интересующей нас сейчас сфере. Вот я ему и позвонила.

— Похоже, он на тебя запал.

— Сэр!

— Да все нормально. Чего ты занервничала? Бёрджес западает на всех, кто носит юбку.

— Как это мило.

— Могу я надеяться, что ты подвезешь меня обратно?

— Только если вы извинитесь и обещаете впредь не говорить пошлости.

— Уинсом, ты требуешь слишком многого, но я постараюсь как-нибудь справиться.

Из соседней двери вышел невысокий худощавый врач.

— Мистер Сандхар! — Бэнкс крепко пожал ему руку. — Я бы хотел поблагодарить вас.

Сандхар смущенно улыбнулся:

— Благодарить еще рано, — и спросил, помолчав: — У вас есть немного времени? Мы можем поговорить? Там же, где и в прошлый раз?

Обменявшись недоуменными взглядами, Бэнкс с Уинсом пошли вслед за ним в смотровую.

— Возникли проблемы? — спросил Бэнкс, усаживаясь на хрустящую кушетку.

— Боюсь, что да, хотя я чрезвычайно доволен успехами миз Кэббот. Конечно, с перебитой ключицей будут трудности, и в дальнейшем она может сильно ограничивать активность руки. Обычно подобные травмы заживают в течение месяца-полутора, но пуля раздробила кость. Мы удалили осколки, однако на выздоровление понадобится три месяца, и это болезненный процесс — миз Кэббот придется потерпеть. Ничего, все заживет. Прежде чем у миз Кэббот появится шанс выиграть Большой Шлем, ей, вероятно, понадобится усиленная физиотерапия. Но со временем она сможет играть и в теннис, и в гольф.

Это ничего, подумал Бэнкс, Энни не слишком увлекается спортом. Она, правда, очень любит йогу, и потеря гибкости станет для нее большим ударом.

— Но не это самое худшее, — продолжал Сандхар.

Бэнкс напряженно сглотнул:

— А что самое?

— Другая пуля. Она, как я вам говорил, пробила правое легкое и застряла рядом с пятым грудным позвонком, в передней грудной области. Вы пони…

— Да, я понимаю, о чем вы говорите. Продолжайте, пожалуйста.

— Позвоночник не поврежден, и, по счастью, пули были не экспансивные. И все же я считаю, что миз Кэббот потребуется операция, настолько сложная, что всегда есть опасность…

— Повредить позвоночник? — перебил его Бэнкс. — И тогда — паралич?

— Да, — кивнул Сандхар. — Одним могу утешить: в нашей больнице работают, вероятно, лучшие в стране, если не во всей Европе, специалисты по травме, грудной и спинномозговой, у нас блестящие хирурги.

— Да, у вас превосходная репутация, — слабо улыбнулся Бэнкс. — Но все же остается риск, что остаток жизни она проведет в инвалидном кресле?

— Если говорить прямо, то да. Впрочем, этот риск есть и без операции. Некоторые хирурги резко против вмешательства. Они считают, что удалить пулю — значит дестабилизировать ситуацию.

— А вы считаете иначе?

Сандхар пожал плечами:

— Повторяю, риск есть всегда. Разумеется, вы можете получить стороннюю консультацию. Ее отец уже в курсе, он еще не принял решения. Есть и дополнительные факторы, такие как инфекция и заражение крови, и их также нужно принимать во внимание.

— Полагаю, меньше всего нам нужна битва медицинских светил, — сказал Бэнкс. — Когда вы планируете сделать операцию?

— Трудно сказать. Мы ничего не предпримем, пока полностью не заживет легкое. Вообще миз Кэббот должна как следует оправиться после травмы. Она молодая, сильная, здоровая, что она уже отлично доказала, так что с этой стороны я больших проблем не вижу. Но ей надо поднабраться сил.

— О каком примерно сроке может идти речь?

— Чем раньше мы ее прооперируем, тем лучше. Рубцовая ткань начнет формироваться недели через две, а это осложнит нашу задачу. Конечно, не факт, что мы сможем прооперировать ее так скоро. Все будет зависеть от общего состояния.

— И она должна все это время находиться в больнице?

— О да. К тому же ей следует избегать лишних движений.

— А до тех пор?

— Мы будем пристально наблюдать за ее состоянием. И смотреть, как ведет себя пуля, так что не упустим даже малейшего изменения, самого крошечного сдвига.

— А если она сдвинется?

Сандхар улыбнулся:

— Не стоит волноваться лишнего, мистер Бэнкс. У нас есть, как говорится, пространство для маневра. Небольшое, но есть. Подвергать миз Кэббот излишнему риску никто не собирается. — Он встал. — Надеюсь, я смог быть вам полезен. А теперь прошу меня извинить, надо идти. Пациенты ждут.

— Еще раз большое вам спасибо, — поблагодарил Бэнкс.

Странно, что я снова попал в этот старый дом, думал Бэнкс, поднимаясь по лестнице на верхний этаж. В прошлый раз он жил здесь пять лет назад, когда его коттедж ремонтировали после пожара. Он открыл дверь, вошел и зажег свет. Пахло свежестью, чем-то вроде лаванды. Обстановка скудная, только самая необходимая мебель, и никаких признаков обжитого жилья: ни фотографий, ни эстампов, даже лампочка автоответчика не мигает, поскольку сообщений нет.