После зачтения телеграммы стихийно возник митинг. Командир звена Рудь и командир эскадрильи Никонов в своих выступлениях заверили командование, что не пожалеют сил для изгнания немцев с Орловской земли. Техники звеньев Кауров и Меренков заявили, что авиатехники, механики и мотористы первой эскадрильи берут обязательство к исходу следующего дня отремонтировать и ввести в строй три поврежденных бомбардировщика.

Из анализа карты с обстановкой и изменениями линии фронта за пять дней было видно, что наши войска, перейдя в контрнаступление на Кромы, продвигались медленно. Им приходилось преодолевать сопротивление фашистов на заранее подготовленных позициях. Наши удары направлялись на уничтожение резервов, опорных пунктов и узлов сопротивления[168].

19 июля наши войска прорвали оборонительный рубеж противника южнее Кром[169]. Немцы, стремясь не допустить развития прорыва, контратаковали наши войска со стороны крупного узла сопротивления Гостомль. Группы бомбардировщиков под командованием Помазовского и Кондрашова двумя ударами подавили артиллерию и резервы противника западнее Гостомля.

На следующий день, 20 июля, поступила задача ударом полка разрушить крупный узел сопротивления Гостомль и уничтожить в нем танки и автомашины. Для выполнения этой задачи я решил из шестнадцати бомбардировщиков полка построить боевой порядок — колонну эскадрилий из семерки и девятки. Ведущую семерку бомбардировщиков возглавил сам, а ведомую поручил вести Никонову.

На цель вышли с юго-востока, от Тросны. Ярко светило солнце. Уже издали узел сопротивления выглядел как нарисованный. Рядом с ним сосредоточилось до шестидесяти танков и автомашин, кроме того, большая колонна автотранспорта приближалась к Гостомлю от Кром. С первыми разрывами зенитных снарядов начинаю противозенитный маневр, и все разрывы остаются сверху сзади от самолетов. У танков противника появились сизые дымки, и они поползли на северо-восток.

— Пять вправо, боевой, — передает Желонкин.

Выдерживаю курс, высоту и скорость. Зенитные разрывы приближаются к нам сзади и накрывают ведущую эскадрилью.

— Бомбы сброшены, разворот, — передает Желонкин.

Вслед за нами бомбит вторая эскадрилья. Там прицеливается отважный снайпер бомбовых ударов Рябов. На развороте взглянул на Гостомль. Узел сопротивления противника, перечеркнутый сериями разрывов двухсот бомб, закрыли дым и пыль. Рядом поднялись в небо четыре столба черного дыма от пылающих автомашин. Истребителей противника нет, и наши «безработные» истребители сопровождения время от времени переходят с фланга на фланг боевого порядка полка. Контрольный снимок подтвердил разрушение узла сопротивления немцев у Гостомля.

Вечером для подведения итогов боевых действий за день командиры и штурманы эскадрилий собрались в штабе полка. Командир полка отметил организованное и четкое выполнение задач второй эскадрильей, быстрое восстановление поврежденных бомбардировщиков в эскадрилье Помазовского и приказал повысить требовательность и организованность во всех подразделениях.

Следует отметить, что летный состав и техники уважали в каждом командире строгость и организованность, лишь бы он был распорядителен и справедлив. Высшей наградой командиру всегда была любовь подчиненных. Особенно ярко это проявилось после войны, когда служебная зависимость исчезла, а любовь и уважение остались.

Когда летчику Черепнову присвоили звание младшего лейтенанта и назначили командиром звена, он начал дружить с другими летчиками и штурманами. У него уважение к товарищам начиналось с уважения к самому себе. Это уважение у него выросло на основе ощущения силы, уверенности и сформировавшегося мастерства.

Штурман полка Каменский на совещании отметил, что эффективность бомбардировочных ударов за последние вылеты повысилась, но надо не успокаиваться, а точнее определять ветер при полете к цели и еще строже выдерживать режим полета на боевом курсе.

В своем выступлении я проанализировал ошибки в технике пилотирования и изложил указания по преодолению противодействия истребителей. Фашистские истребители были еще сильны и настойчивы, когда атаковывали нас парами и четверками. Встречи в воздухе с одиночными немецкими истребителями показали, что одиночный фашистский летчик в бою осторожен, нерешителен и пуглив. Поэтому бдительность в воздухе к воздушному противнику надо сохранить.

До конца августа мы продолжали поддерживать наступающие войска Центрального фронта на кромском направлении, ежедневно нанося по два-три удара по оборонительным сооружениям, живой силе и танкам противника без потерь. Меня беспокоили появившаяся беспечность и элементы зазнайства у летного состава, выражавшиеся в ослаблении наблюдения за воздухом.

В Кромах немцы создали мощные узлы сопротивления, прикрыв ими направление на Орел и к дороге Орел — Брянск.

1 августа командир полка приказал мне возглавить полк и нанести удар по большому сосредоточению танков и автомашин в Кромах.

Боевой порядок полка решил построить для полета по маршруту в колонну двух эскадрилий, а удар по целям нанести в пеленге групп, чтобы поразить все заданные объекты. Впервые нам дали влажный снимок цели. Изучая цель по снимку, мы установили, что танки противника размещались на главной улице и в центре, а также в северной части городка. Но танки — цель подвижная, поэтому точки прицеливания предстояло уточнить при самом ударе.

Когда подготовка летного состава была закончена, ко мне подошел штурман полка Каменский, готовившийся к вылету с командиром второй эскадрильи.

— А вы знаете, Георгий Алексеевич, что мои родители живут вот здесь? — указал он на дом на центральной улице Кром.

— Может быть, тебя заменить, Иван Иванович? — спросил я.

— Нет, я полечу и буду бомбить сам, — ответил он.

И вот мы в воздухе. Взяв истребители сопровождения, от Понырей берем курс на Кромы. Над линией фронта нас интенсивно обстреляла зенитная артиллерия. До десяти зенитных снарядов разрывалось между самолетами одновременно.

— Задымил самолет Косматова, — докладывает стрелок-радист.

— Горит мотор, разрешите выйти из строя? — запрашивает командир звена старший лейтенант Косматов В. П.

Я разрешил и приказал сомкнуться.

— Самолет Косматова со снижением развернулся на сто восемьдесят, — докладывает Черкасов.

— Вправо пять. Боевой, — передает штурман.

Перед целью замыкающая эскадрилья перестроилась в пеленг, и истребители противника немедленно использовали открытый фланг и заднюю полусферу, для того чтобы атаковать нашу ведущую эскадрилью. Самолет дрожит от огня крупнокалиберных пулеметов. Между левым мотором и кабиной красными метеорами засверкали трассы снарядов, от которых слегка отскочил самолет даже невозмутимого в бою командира звена Рудя.