Он уперся ладонями в стол и нагнулся к ней.

— Жизель, я еду домой, потому что должен лично объяснить родным, что со мной произошло. Я не могу поступить иначе: это было бы непорядочно. Но я вернусь, как только позволят обстоятельства. Я был бы вам очень признателен, если бы вы сохранили за мной работу пианиста в баре. Меня не будет здесь самое большее три месяца.

Жизель сняла очки и потрясенно уставилась на Гарри.

— Вы уверены, Гарри? Вам придется от многого отказаться.

— Я люблю ее, Жизель, и поверьте, отказавшись от своего дворянского титула, я только вздохну с облегчением. Работа помещика мне совершенно не подходит.

— А ваша жена? — осторожно спросила Жизель.

— Я не могу жить во лжи. Остаться с ней — значит, обмануть не только себя, но и ее. Смогу ли я дать ей то, что она заслуживает, если люблю другую женщину?

— Вы расскажете ей правду?

— Да. — Гарри мысленно стиснул зубы. — Я должен это сделать. Так будет честно.

— Вы понимаете, как это трудно?

— Конечно. Но я это сделаю.

Жизель прочитала на его лице решимость, и взгляд ее смягчился.

— Тогда я с радостью приму вас здесь, когда вы вернетесь.

— Спасибо. А сейчас я пойду поговорю с Лидией.

Вечером, когда Лидия закончила работу, Гарри встретил ее на выходе из гостиницы.

— Дорогая, нам надо поговорить. Наедине.

Лидия покачала головой:

— Нет, Гарри, я должна идти. Завтра мама уезжает в Японию. Сегодня вечером я буду прощаться с ней, братьями и сестрами.

— Ох, милая! — Он знал, как ей будет тяжело. — Тогда поговорим завтра?

— Да. С завтрашнего дня я буду жить в отеле. — Лидия вздохнула. — Ох, Гарри, мои братья и сестры до сих пор думают, что я поеду в Японию вместе с ними! Мама отказывается говорить им, что я остаюсь в Таиланде.

— Я буду здесь, с тобой, — успокоил Гарри. Ему хотелось обнять девушку. — Но мы должны поговорить.

— Ты хочешь сообщить мне что-то плохое? — Ее глаза потемнели.

— Да, плохое... и очень хорошее, поверь мне. Лидия, приходи ко мне в номер. Я договорился с Жизель: она разрешила нам встречаться, поскольку теперь я тоже буду работать в гостинице.

«Как жаль, что мы не одни и я не могу обнять ее!»

— Ты будешь здесь работать? — Она удивленно округлила глаза. — Ладно, поговорим завтра. До свидания, Гарри. — Она помахала ему рукой и поспешила прочь. — Смотри, вечером играй хорошо!

— Постараюсь, — пробормотал он.

Возвращаясь в гостиницу, Гарри отчаянно надеялся, что Лидия не бросит его, узнав правду.

На следующий день, когда вечером он закончил играть в баре, к нему в номер тихо постучались. Озираясь по сторонам, Лидия торопливо ступила за порог, тут же заперла за собой дверь и бросилась в его объятия.

— Моя милая девочка, как же я по тебе соскучился! — выдохнул Гарри, крепко прижимая ее к себе. Он почувствовал, как она тяжело вздохнула, отстранился и заглянул ей в глаза. — Твои родные уехали?

— Да, — прошептала она ему в плечо.

— Это было ужасно?

— О да. Мои младшие братья и сестры не могли понять, почему я остаюсь. Они льнули ко мне и плакали, плакали... — Глаза девушки наполнились слезами. — Мне так трудно далось это решение!

— Знаю, милая, знаю. Давай ляжем и обнимем друг друга.

Он подвел ее к кровати, уложил и начал нежно поглаживать, а она рассказала ему про свои страдания.

— Скажи, Гарри, я поступаю плохо, обманывая бабушку и дедушку?

— Знаешь, Лидия, иногда правда ранит больней, чем ложь. Уверен, ты не хочешь причинить горе близким, поэтому хранишь свою тайну. Но тебе придется самой нести этот крест.

Гарри говорил искренне и думал, что сейчас не время рассказывать про жену: бедняжка и без того расстроена.

«А может, ей вообще не следует это знать? Ложь во спасение... Ведь можно уехать домой, сделать там все дела и вернуться к Лидии совершенно свободным. Надо только объяснить, почему я уезжаю».

— Милая, я люблю тебя. Ты мне веришь?

Она вскинула на него свои невинные янтарные глаза.

— Да, Гарри.

— И ты знаешь, что я собираюсь бросить все ради того, чтобы быть с тобой? Всегда?

Ее взгляд вдруг погрустнел.

— Нет, не знаю. Но я не спрашиваю тебя о будущем, потому что твой ответ может мне не понравиться. Я стараюсь наслаждаться красотой каждого дня. К этому призывает буддизм. Если ты хочешь сказать мне что-то неприятное, пожалуйста, сделай это потом, не порть сегодняшнюю ночь! — взмолилась Лидия.

— Любимая! — Он крепче прижал к себе ее хрупкое тело и тут же ощутил прилив плотского желания. Но надо было довести разговор до конца. — Прости, но я не могу отложить эту тему на потом: у нас нет времени. Да, мне придется тебя немного огорчить, но все завершится счастливо, обещаю.

— Понимаю, — вздохнула Лидия и приготовилась слушать. — Говори.

Гарри взял ее маленькие ладошки и крепко сжал их, как талисман.

— Я должен рассказать о себе.

Взгляд Лидии был полон страха, но она кивнула:

— О’кей.

— Понимаешь, я сын английского лорда. Это что-то наподобие тайского принца.

— Ты из королевской семьи? — Она округлила глаза.

Гарри задумался: «Как же ей объяснить?»

— Нет. Но много веков назад король даровал моим предкам имение и титул в обмен на их храбрость и поддержку. На родине, в Англии, у моей семьи есть огромный дом, а на нашей земле работает множество людей.

— А... — Она кивнула. — Ты знатный человек.

— Совершенно верно. И когда мой отец умрет, я, как единственный сын, должен буду взять на себя ответственность за поместье.

— Понимаю.

— Лидия, — продолжил он, — я никогда не хотел так жить. Но этого требует мое положение, и до недавнего времени я считал это своим долгом.

— Семья — это все, — просто ответила она.

— И да и нет. — Он погладил девушку по волосам. — Пока сидел в Чанги, я переосмыслил многие ценности и традиции. Теперь я понимаю: жизнь очень коротка, и мы в любую минуту можем умереть. Поэтому нельзя отворачиваться, если судьба посылает нам что-то хорошее. Мне она послала тебя. — Он посмотрел на Лидию, заставив ее встретиться с ним глазами. — Вчера вечером тебе пришлось проститься с любимыми людьми. Скажи, ты приняла это решение отчасти из-за меня?

— Да, конечно. — Лидия не умела хитрить, поэтому не колебалась с ответом.